Конкурс. Бесплатная публикация

Новаторская проза В.В. Розанова: дискурсивные черты метамодернизма

"Научный аспект №7-2024" - Филология и лингв.

УДК 821.161.1

Рыбакова Татьяна Васильевна – аспирант Марийского государственного университета.

Аннотация: В статье исследуются хронологические рамки периодов модерна, постмодерна и метамодерна, сущность и дифференциация данных понятий, такие дискурсивные черты «метамодерна» как «поток сознания», обращение к интертексту, чувственность, супергибидность, аффект, постирония, реконструкция, аутентичность, перформатизм на основе авторского дискурса модерниста В.В. Розанова, творчество которого явилось отправной точкой их экспликации в произведениях современных авторов-метамодернистов.

Ключевые слова: В.В. Розанов, новаторская проза, дискурс, модернизм, постмодернизм, метамодернизм, интертекстуальность, чувственность, супергибридность, автофикшен, аффект.

В прозе «потока сознания» «Уединенное», «Опавшие листья», «Сахарна», «Мимолетное», «Последние листья», «Апокалипсис нашего времени» В.В. Розанов отразил главные тенденции XIX-XX веков: застои в обществе, политике, промышленности, науке, в духовной и иных сферах, которые влекли за собой переосмысление и разрыв традиционных шаблонов). Данный период характеризовался и дали начало творческим поискам в философии, искусстве и, конечно, литературе и получил название феномен «модернизма» или «постмодернизма».

И.П. Ильин в словаре «Постмодернизм. Словарь терминов» указывает, что «прежде всего постмодернизм выступает как характеристика определенного менталитета, специфического способа мировосприятия, мироощущения и оценки как познавательных возможностей человека, так и его места, роли в окружающем мире» [4, с. 206].

Феномены «модернизм» и «постмодернизм» имеют размытые хронологические рамки. Проблема возникает и при определении их понятий, так как ученые имеют различные точки зрения на этот счет. Брайнин-Пассек В. объясняет это так: «в прошлом обе культурные парадигмы сосуществовали во времени, граница между ними была социальной, при этом «постмодернистская» парадигма соответственно своей социальной маргинальности играла и культурно маргинальную роль. Вторая парадигма практически вытеснила первую» [1, с. 7]. Он отмечает современную проблему «кризиса восприятия», связывая ее с большим потоком информации и скоростью ее распространения. «В конце концов, – заключает философ, – постмодерн – это не чей-то злой умысел, но всего лишь честная реакция homoconsumens на цинизм современной истории и нехватку времени для культурной ориентации» [1, с. 9].

Мы не можем не согласиться с мнением Ильина И.П. о том, что «постмодерн возник под воздействием определенного «эпистемологического разрыва» с мировоззренческими концепциями, традиционно характеризуемыми как модернистские» [4, с. 208].

Интеграция различных стилей и использование постмодернистких принципов (таких, как авторская маска, интертекстуальность, театральность, хаос, шоу, авторское «я», имплицитный автор, имплицитный читатель, языковая игра и пр.) в рамках одного художественного текста стало основой метода отражения авторов их мироощущения с целью привлечения внимания читателя.

XXI век современные исследователи называют периодом «метамодернизма», который «стоит на плечах постмодернизма и постпостмодернизма (прим. – модернизм)» [7, с. 13]. Концепция метамодернизма зародилась на рубеже XX-XXI вв., основоположниками которой стали ван ден Аккер и Вермюлен, которые считают, что «префикс «мета» означает три модуса: эпистемологически метамодернизм располагается «наряду» с (пост)модернизмом, то есть деятели искусства заимствуют различные элементы культуры из (пост)модерна; онтологически «между» постмодернизмом и модернизмом, означающий «маятник», раскачивающийся между модернизмом, постмодернизмом и метамодернизмом; исторически «после» (пост)модернизма», предполагая, что метамодернизм хронологически приходит на смену (пост)модернизму [7, с. 15]. Метамодерн позиционируется «наряду» и «между» колеблясь между приемами постмодернизма и постпостмодернизма (примеч. модернизма) (ни сводя его ни к тому, ни к другому). Деятели эпохи метамодерна прибегают нередко к стратегиям, схожими с теми, которыми пользовались их предшественники периода (пост)модерна, в манере, позволяющей им в беспорядке перемешивать стили прошлого, вольно обращаться с былыми приемами и в шутку брать на вооружение условности прошлого, придавая им импульс в новом направлении и двигая к новому. С точки зрения же «после» метамодернизм привязан к периоду после (пост)модернизма, в том смысле, что он сначала из него развился, а потом сместил, при чем аналогично (пост)модернизму предпосылками зарождения метамодернизма – постепенно создавшиеся в предыдущие десятилетия – являлись: противостояние властям в 2000-е годы, увеличение числа людей, недовольных глобализацией, сохранение социального и экономического неравенства в обществе, вызванные деятельностью человека изменения климата и др.

Таким образом, выделяя 3 модуса метамодерна, получаем возможность выявить сходства и различия с модерном и постмодерном с точки зрения хронологии и языковой сущности.

Метамодернизму присущи такие приемы как: quirky («чувственность», «набор импульсов, тонов»), историопластичность, супергибидность («предусматривает использование огромного количества разнообразных культурных источников для создания произведения» [7, с. 135]), аффект («влияние человека на разрушение истории и неподконтрольные признаки потребительского пузыря» [7, с. 189]), постирония («установка, трактующая мир и язык через едкую практику скептического или параноидального чтения» [7, с. 199]), реконструкция (нелинейная, фрагментированная сюжетная линия со взаимозаменяемыми частями), аутентичность, перформатизм (в отличие от (пост)модернизма, целенаправленно порождающий хаос и иронию, создает порядок и единство) и пр. Многообразие этих творческих приемов позволяет выявить дискурсивные черты метамодерна.

Дискурс неотделим от языковой личности. Ю.Н. Караулов считает, что за каждым продуктом дискурса, текстом, стоит языковая личность, владеющая системой языка [5, с. 27]. К.Ф. Седов отмечает, что «за каждой языковой личностью стоит множество производимых ею дискурсов» [10, с. 4]. Таким образом, всякий текст с учетом его коммуникативных и экстралингвистических характеристик является дискурсом. Однако текст художественной литературы наряду с общими для всех текстов характеристиками имеет и свои специфические особенности. Так, «в художественном тексте, в отличие от других текстов, – по мнению Н.А. Николиной, – внутритекстовая действительность (по отношению к внетекстовой) имеет креативную природу, т.е. создана воображением и творческой энергией автора, носит условный, вымышленный характер» [6, с. 11].

Рассмотрим основные дискурсивные черты метамодернизма в авторском дискурсе В.В. Розанова, чтобы доказать, что на самом деле принципы метамодернизма существовали уже в тот период, когда «процветал» (пост)модернизм.

Так, метамодернисткий принцип «qiurky», который Реймонд Уильямс сформулировал, чтобы «легче идентифицировать суть социально-исторических моментов терминах «не столько мысли, сколько чувства – в виде набора импульсов, ограничений и тонов» [7, с. 88], может выражаться посредством иронии, сюжетной несуразности, трансцендентности. Так, пол в розановской концепции выступает метафизической причиной чувственного мира. «Мы все рождаемся из пола, т.е. человек в точности ноуменован и приходит из ноуменального мира», – пишет Розанов [8, с. 132]. То, что принято называть физиологией, воспринимается им как символ «тайны», которая «по ту сторону», но, тем не менее, проявлена в человеке. Эта «тайна» и есть пол, пол как исток.

Феномен «супергибридность» – это метод, использующий возможность слияния в одной точке различных источников и влияний. Действительно, в розановских сочинениях множество цитат и отсылок. А. Белый вспоминает: «… мельчайшем крупнейшее, в конкретнейшем абстрактнейшее; и он весь рассыпается в конкретнейшее; поверхность его писания — просто собрание слов, черточек лица, предметов, жестов, цитат; и может показаться, что у него нет мыслей; но у него есть во всяком случае одна мысль … ». [3, c. 78].

Феномен «аффект» проявляется посредством интертексуальности и многочисленных ссылок на другие культурные продукты. Интертекстуальность – это «свойство текстов, выражающееся в наличии между ними связей, благодаря которым тексты (или их части) могут разнообразными способами явно или не явно ссылаться друг на друга» [11, c. 154]. Так, В.В. Розанов, обладая высоким интеллектом и невероятной начитанностью, наполняет тексты аллюзиями и цитатами.

Среди множества сочинений главное место у Розанова занимает образ собственного я, миф о себе самом. В этом мифе смешались и достоинство и самоуничижение. В.В. Розанов, обладая самокритикой, с иронией писал в «Мимолетном» о своей ничтожности, вспомнив, как, посмеявшись над духовенством, радовался остроте своего ума; винился за свой прежний отзыв о К. Леонтьеве: «Грех, грех, грех в моих словах о Конст. Леонтьеве в “Оп. л.”. Как мог решиться сказать… Как смел – не понимаю» [9], сравнивал себя «со свиньей, что тащится по улице, уткнув морду в землю; признавался, что кроме матери, людей не очень любит, но Бога любит» [9]. Таким образом, постирония метамодернизма проявляется в модернистких сочинениях В.В. Розанова.

Федотов Г.П. в «Pro et Contra. Книга I» характеризует стиль Розанова как «хаотичность, фрагментарность, крайняя амбивалентность» [2, c. 15]. Из воспоминания Флоровского Г.: «Розанов весь в хаосе, в минутах, в переживаниях, в проблесках. Все его книги точно дневник. Ему всего свойственнее было писать именно афоризмами, короткими фразами, отрывочками, обломками…» [3, c. 397]. Таким образом, перформатизм – единственный принцип метамодернизма, отличный от принципа (пост)модернизма.

Проведя анализ языковых принципов литературного «модернизма», «постмодернизма» и «метамодернизма» в новаторской прозе В.В. Розанова, можем смоделировать таблицу экстралингвистических, стилевых и языковых черт, присущих данным феноменам (таблица 1):

Таблица 1.

Хронологически творчество Розанова соответствует модернизму, его можно считать родоначальником «модерна», так как он жил в период его «процветания», но выделив основные принципы создания дискурса метамодернизма на примере прозы «потока сознания» В.В. Розанова-модерниста, можно сделать вывод о том, что языковые особенности, присущие (пост)модернизму и метамодернизму, соответствуют стилю и эстетике модерниста В.В. Розанова, то что найдено у постмодернистов и метамодернистов оказалось в авторском дискурсе Розанова-модерниста, а феномен метамодернизма является «модифицированной» формой (пост)модернизма, использующий идеи и принципы последнего, так как первоначальная фрагментарность пост(модернизма) (или реконструкция метамодернизма), сосуществование несосуществуемого (или супергибридность), смешение дискурсов (интертекстуальность) самообосновывают метамодернизм и его картину мира. Этими стилевыми принципами постмодернисты делали акцент на бунте, протесте против всего традиционного, выражали индивидуальность, неориднарность, экспрессивность, и, таким образом, формировали новый, новаторско-авторский стиль письма, обращенный к имплицитным читателям, готовым к поиску различных смыслов произведения. Сам же В.В. Розанов являлся предтечей постмодернизма, а затем и метамодернизма, о чем свидетельствуют возврат языковых форм и приемов, присущих данным периодам, а сами префиксы «пост» и «мета» модернизма обеспечивают некое (хронологическое) разбиение на периоды, характеризующиеся колебаниями доминирующей модели в данный период, и являются лишь условными обозначениями этой доминирующей модели, в рамках которой различные ощущения находят свое выражение в авторском дискурсе.

Список литературы

1. Брайнин-Пассек В. О постмодернизме, кризисе восприятия и новой классике // Новый мир искусства. – 2002. № 5/28. С. 7–10.
2. В.В. Розанов: pro et contra. Книга I. / Сост., вступ. ст.и примеч. В.А. Фатеева. – СПб. – 1995. – 510 с.
3. В.В. Розанов: pro et contra. Книга II. / Сост., вступ. ст.и примеч. В.А. Фатеева. – СПб. – 1995. – 562 с.
4. Ильин И. П. Постмодернизм. Словарь терминов / И.П. Ильин. – М. :Интрада, 2001. – 384 с.
5. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. – М., 1987. – 264 с.
6. Николина Н. А. Филологический анализ текста: учеб. пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений / 3-е изд., стер. – М.: Издательский центр «Академия», 2008. – 272 с.
7. Р. Ван ден Аккер. Метамодернизм. Историчность, Аффект и Глубина после постмодернизма /Р. Ван ден Аккер. – М. ; РИПОЛ классик, 2023. – 444 с. – (Black Books).
8. Розанов В.В. Собрание сочинений / под общ. ред. А. Н. Николюкина. – М.: Республика, 1995. – Т. 6. – В мире неясного и нерешенного. – 462 с.
9. Розанов В.В. Мимолетное. – М. : Республика. – 1994. – 542 с.
10. Седов К. Ф. Становление дискурсивного мышления языковой личности: психо- и социолингвистические аспекты. – Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1999. – 180 с.
11. Скребцова Т.Г. Лингвистика дискурса: структура, семантика, прагматика. Курс лекций. – М.: Издательский Дом ЯСК. – 2020. – 312 с.