УДК 347.72.032.1

Злоупотребления корпоративными правами участниками хозяйственных обществ в рамках проведения процедур банкротства

Мишина Екатерина Валерьевна – магистрант Сибирского юридического университета.

Аннотация: Законодательство о банкротстве является наиболее развивающимся среди отраслей российского законодательства, однако существуют пробелы при регулировании некоторых правовых институтов. В частности, не урегулирован институт внеконкурсного оспаривания сделок должника, совершенных в преддверии банкротства.

Далеко нередки случаи, когда незадолго до банкротства должник, в целях вывода активов, в личных целях, совершает сделки в ущерб обществу, например, дарит или продает по заниженной стоимости актив или иное имущество. При этом законом о банкротстве предусмотрена процедура оспаривания таких сделок в рамках конкурсного производства, а вот на стадии наблюдения, финансового оздоровления такой процедурной возможности законом не предусмотрено.

Настоящая статья посвящена рассмотрению примеров из практики и обоснованию введения института внеконкурсного оспаривания сделок должника на стадии наблюдения, целью которого является своевременное удовлетворение интересов кредиторов, а также возможность восстановления платежеспособности должника.

Ключевые слова: внеконкурсное оспаривание, банкротство, конкурсная масса, оспаривание сделок, возврат имущества в конкурсную массу, ответственность.

Внеконкурсное кредиторское оспаривание за рамками процедуры банкротства привлекательно тем, что такая процедура позволяет возвращать выведенные с нарушением закона активы в конкурсную массу при оперативном оспаривании подозрительных сделок еще до того момента, когда должник будет признан банкротом[2].

Введение данного института обосновано многочисленными фактами злоупотребления, которые совершают недобросовестные должники. Это могут быть организованные до начала процедуры банкротства перепродажа имущества или перевод денег должника аффилиату. Если между днем совершения следки и днем начала конкурсного производства проходит значительный временной промежуток, то вернуть в конкурсную массу имущество должника может стать крайне сложно.

Основанием для оспаривания таких сделок может стать запрет для должника на расчет с кредиторами любым другим образом, помимо дела о банкротстве (аб.2 п.1 ст.63 ФЗ РФ от 26.10.2002 г. № 127-ФЗ (далее – ФЗ о банкротстве)), после того, как будет введен режим наблюдения. Это позволяет оспаривать сделки как проведенные с нарушением требований законодательства. Однако в ряде случаев судебные органы отказывают признавать сделки недействительными, если единственным основанием для этого является их совершение до того, как стартует первый этап процесса банкротства[4].

В практике судебных органов постепенно формируются положения для работы с иным подходом. Например, в п.10 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 г. № 127 описывается одно дело. Согласно документу, суд признал ничтожность договора на доверительное управление, который был заключен, чтобы кредиторы не узнали о наличии имущества у должника. Основанием для такого решения послужили ст. 10, 168 ГК РФ, согласно которым был сделан вывод о невозможности злоупотребления правом. Однако прямого указания на использования данного подхода судебными органами не последовало.

В п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 г. № 63 читаем, что предусмотренные в ст. 61.2, 61.3 ФЗ о банкротстве специальные основания оспаривания сами по себе не являются препятствием, чтобы судебные органы признавали ничтожной сделки, при заключении которых был допущен факт злоупотребления правом согласно ст. 10, 168 ГК РФ. Такай подход подтверждается и ВАС РФ – в Постановлении Президиума данного органа от 17.06.2014 г. № 10044/11 [3].

Еще раньше рассматриваемый нами институт получил развитие в Постановлении Пленума ВС РФ от 22.06.2012 г. № 35. В этом документе разъясняется, что иск о взыскании задолженности по обязательным платежам либо денежным обязательствам (помимо текущих платежей), поданный до момента введения наблюдения, предоставляет истцу право выбора. То есть, суд допускает признание сделок ничтожными, даже если это наносит кредиторам вред в процессе наблюдения.

В законодательстве РФ отсутствует перечень лиц, у которых есть право обратиться в судебные органы для признания сделки наносящей ущерб кредиторам. Опираясь на разъяснения высших судебных инстанций, можно установить, что обратиться в суд для признания ничтожности сделки имеет право контрагент по оспариваемой сделке. При этом важно отметить, что в качестве такого лица может выступать третья сторона (кредитор), если спорная сделка нарушила его права (в ситуации, когда он не является одной из сторон в подлежащей оспариванию сделке).

Рассматриваемый нами институт должен быть введен для своевременного возврата имущества общества, для предотвращения нарушения прав кредиторов и прочих лиц, включая и само общество, чтобы поддерживать и восстанавливать деятельность и платежеспособность юридического лица.

Конечно же, введение этого института на уровне законодательства путем внесения соответствующих положений в гл. IV, V ФЗ о банкротстве, может пойти на пользу развитию судебной практики по соответствующим делам. Однако в этом случае произойдет закрепление судебной практики как прокредиторской. Этой позиции придерживается О.В. Гутников, который указывает на нередкие случаи привлечения к субсидиарной ответственности. Данное явление демонстрирует наметившуюся тенденцию в законодательстве и судебной практике по совершенствованию субсидиарной ответственности в интересах только лишь кредиторов. В скором времени положения о том, что юридическое лицо несет самостоятельную имущественную ответственность, станут исключением из правил[1].

В ФЗ о банкротстве была введена гл. III.2, которая касается ответственности руководителя должника и прочих лиц в деле о банкротстве. Из-за нее сложилась ситуация, когда общество могло признаваться неплатежеспособным, основные убытки общества могли быть отнесены для получения выгоды активы могли выводиться для сокрытия имущества и т. д. В связи с этим сложилась судебная практика по привлечению контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Презумпция доказывания статуса контролирующего лица содержится в ст. 61.10 ФЗ о банкротстве.

На практике выявлять бенефициаров, которые являются конечными приобретателями выгоды, но не имеют на это правовых оснований, оказывается крайне затруднительно.

Доказать статус контролирующего лица в отношении должника позволяет ряд положений:

• если лицо извлекает из недобросовестных либо незаконных действий руководителя юридического лица-должника выгоду и не доказано обратное (пп.3. п 4. ст. 61.10 ФЗ о банкротстве);
• если третье лицо получило значительную долю в активах должника (напрямую или путем ряда последовательных операций) путем совершения сделки, которая заведомо не выгодна для контролируемой организации и кредиторов, например, с участие фирмы-однодневки, с использованием поддельного документооборота и т. д. (п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 г. №53);
• если лицо имеет любые неформальные отношения с должником, например, совместно проходит с ним обучение, проживает, ведет служебную деятельность и т. д. (Письмо № СА-4-18/16148@ от 16.08.2017 г., раскрывающее порядок применения налоговиками положений гл. III ФЗ от № 127 26.10.2002 г.).

Конечный бенефициар, по описанию ВС РФ, является лицом, у которого нет формальных полномочий представлять юрлицо. Он не должен быть заинтересован в том, чтобы раскрыть свой статус контролирующего лица или скрыть возможность оказывать давление на такое лицо. У подобных отношений не обязательно должны быть регламентирующие их акты, нормативные или локальные [5].

В одном из судебных дел, бенефициар обладающий контрольными пакетами акций материнских компаний по отношению к должникe, извлекал выгоду из незаконного поведения генеральных директоров общества – заключал подозрительные сделки от имени общества, а полученные по ним средства переводил на свой счет. Контроль фактического бенефициара был определен на основе владения, чем он и пользовался, заставляя должника совершать подозрительные сделки. Кроме того, статус конечного бенефициара подтверждался показаниями свидетелей [8].

В описанном случае статус лица был выявлен на базе существенных косвенных доказательств и доводов, которые стали убедительными аргументами о контроле ответчика в отношении должника.

Еще в одном споре ответчик разработал схему построения бизнеса и полностью контролировал все процессы организации, в том числе согласовывал решения о приеме сотрудников на работу, выплатах заработной платы. Эти обстоятельства дали судебным органам основания признать лицо контролирующим должника и привлечь его к субсидиарной ответственности [6].

Рассмотрим еще один пример. В споре было установлено, что фактические бенефициары извлекли выгоду из недобросовестного и незаконного поведения номинального директора, совершая подозрительные сделки. Так, организацией была накоплена кредиторская задолженность, а по факту денежные средства были выведены владельцами, из-за чего должник стал банкротом [7].

В деле подконтрольность должника доказана совокупностью обстоятельств:

• хранение документов, сдача налоговой отчетности группы лиц должника осуществлялась другим лицом, также находящимся под контролем бенефициаров;
• бенефициары давали личные поручительства по обязательствам должника, при этом в кредитной документации должник и бенефициары выступали как группа лиц;
• в рамках данных обособленных споров были даны свидетельские показания бывших номинальных директоров о том, что указанные лица являются бенефициарами;
• нахождение аффилированных организаций по единому адресу;
• представление интересов группы лиц одними представителями;
• анализ движения денежных средств по банковским выпискам подтвердил многочисленные банковские операции по перечислению и возврату денежных средств среди аффилированных организаций должника;
• совпадение юридических адресов регистраций ряда компаний по адресам недвижимого имущества, принадлежащим другим компаниям.

Указанные обстоятельства в совокупности позволили установить группу лиц должника и подтвердить, что указанная группа контролируется бенефициарами, привлекаемыми к субсидиарной ответственности.

Приведенные выше примеры позволяют сделать вывод, что на сегодняшний день имеются правовые средства для привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, установленные специальным законом о банкротстве и позициями, выработанными судебной практикой. При этом введение внеконкурсного оспаривания сделок хозяйственного общества, совершенных с целью вывода активов перед банкротством, способствовало бы созданию дополнительного механизма предотвращения нарушений и восстановлению прав, в том числе корпоративных.

Список литературы

1. Гутников О.В. Субсидиарная ответственность в корпоративных правоотношениях: проблемы и перспективы. Журнал Российского права, 2022. № 7 // Консультант плюс.
2. Свириденко О.М. Оспаривание сделок во вред кредиторам вне процедуры банкротства (внеконкурсное оспаривание) // актуальные проблемы российского права. 2020. № 2. С. 105 - 112.
3. Постановление Президиума ВАС РФ от 17.06.2014 № 10044/11 по делу№ А32-26991/2009. Доступ из СПС Консультант плюс.
4. Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 19.03.2016 № Ф02-6616/15 по делу № А19-7275/2012 URL: https: https://sudact.ru/arbitral/doc/w9VqT8XtyNVr.
5. ОпределениеСудебной коллегии по экономическим спорам ВС РФот 15.02.2018 № 302-ЭС14-1472 Доступ из СПС Консультант плюс.
6. Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округаот 17.01.2019 № А04-2898/2015. Доступ из СПС Консультант плюс (дата обращения 11.05.2023)
7. Постановление арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 07.07.2020 по делу № А19-925/2016. Доступ из СПС Консультант плюс (дата обращения 11.05.2023).
8. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 03.09.2020 № 304-ЭС19-25557 (3) по делу № А46-10739/2017. Доступ из СПС Консультант плюс.