УДК 391.91

Сакральность выгравированных на теле образов

Никитин Бажен Геннадьевич – независимый исследователь, член Дальневосточной ассоциации пирсинга и татуировки.

Аннотация: Сегодня природа татуировки в стиле гравюры вышла за рамки своего священного и символического измерения, чтобы инвестировать в гораздо более широкий и прибыльный рынок. Современные мотивы действительно являются частью глобализованной индустрии, в которой доминирующую роль играет влияние СМИ. От профессиональных спортсменов до успешных певиц и кинозвезд – каждый теперь вкладывает в это свои силы. телесная работа и раздувание мотивов гравюры в самых неожиданных анатомических уголках теперь делают нанесение татуировок таким же обычным делом, как и использование любого косметического средства. Автор настоящей статьи ставит целью своего исследования динамику сакральности выгравированных на теле образов, пытаясь ответить на вопрос: утратила ли она свою силу или просто трансформировалась под воздействием современности?

Ключевые слова: тату, гравюра, образ, вера, сакральность, символ, знак.

Обычно под термином татуировка подразумевается декоративный или символический рисунок, выполненный путем введения чернил в кожу. Само происхождение этого термина невозможно более четко сформулировать. Это слово, происходящее от таитянского языка «татао» означает «забивать», «рисовать» или «наносить удары» и происходит от выражения «Та-атуас». Полинезийские острова действительно были важной культурной колыбелью этой практики, хотя нельзя отрицать ее в высшей степени антропологический характер. На протяжении всей истории человечества тело действительно постоянно служило опорой для самых разных проявлений. Очевидно, необходимо упомянуть в этом ракурсе пример Эци, ледяного человека возрастом 5300 лет, который был обнаружен замерзшим в 1991 году в Доломитовых Альпах и у которого на пояснице, ногах и груди нанесена серия из шестидесяти татуировок, состоящих из крестов и небольших параллельных штрихов. Специалисты дали терапевтическую интерпретацию этим признакам, но точное значение этих признаков, очевидно, не является систематическим и меняется в зависимости от контекста и времени.

Отмеченное татуированными гравюрами тело может с таким же успехом представлять собой ритуальный переход от одного статуса к другому, как и утверждение идентичного измерения принадлежности к данной группе. В этом смысле татуировка обладает священной аурой, которую, кстати, можно найти в самом корне этого слова. Слог атуа, который находится в этимологическом предке слове «татуаж», неслучайно на языке маори означает «дух» или «бог».

Действительно, вытатуированные гравюры на теле в древние времена имели свой сакральный смысл, значение которого могло варьироваться в зависимости от принадлежности к той или иной этнической группе. Для египетских женщин они были символами плодородия. У римлян они обозначали преступников и рабов. На Филиппинах и островах Тихого океана их функция заключалась в указании социального положения и принадлежности к племени. Демаркация, принадлежность, индивидуализация – вот первые мотивы татуированных символом. Воины даяков, вернувшиеся с победой из битвы, делали татуировки на руках. Если обращаться к современному времени, то можно отметить, что шея, поверхность рук и лицо считаются областями, на которые нельзя наносить гравированные тату, поскольку они в указанных зонах являются синонимами провокационности и вспыльчивости. Татуировки на пальцах пугают, вызывают страх и непонимание у окружающих. Все меняется и становится своей противоположностью. Боль была отвергнута, теперь же она стала профессиональным квестом для мастеров тату.

Когда-то люди причиняли себе боль, жертвовали собой, подвергались шрамам за свои убеждения, за честь своей культуры. Поступок по нанесению на свое тело татуированной гравюры был обязательным у отдельных народов, страдание было невыносимым, но необходимым. Некоторые исследователи [1] считают, что татуированная гравюра была неотъемлемой частью ритуала. Однако современная западная культура – это, по сути, не культура обрядов, это общество, в котором все есть и сосуществует друг с другом.

Мой практический опыт работы тату-мастера свидетельствует о том, что очень часто клиенты приходят с запросом: «Я бы хотел сделать татуировку, но я не знаю, что...». Не все клиенты осведомлены о том, что гравировка на теле вызывает боль. Иными словами, можно отметить, что боль тоже присутствует на рынке. Работа тату-художником – это услуга, которую покупают на современном рынке, и в то же время сакральное служение страданиям. Несколько столетий назад в племенных культурах ощущение, которое сопровождало проникновение зубов, костей или игл в кожу, было неизбежным. Она была своего рода обязательным переходом к получению искомого мотива. Сегодня может показаться, что некоторые придают боли существенное и первичное измерение и, таким образом, делают ее предметом реальных поисков. Рисунок, расположение, размер, цвет, сообщение становятся второстепенным в погоне за получением новых ощущений.

Сама история модификаций тела свидетельствует об обратном. Те, кто делал татуировки еще полвека назад, являются еще более вопиющим свидетелем этого. В то время нанесение тату причиняло максимальную боль. Такая гравировка на теле не несла какой-то эстетической функции. Результат, как правило, был плохой из-за сложности выполнения точных, подробных, сложных обводок и получения чистых рубцов. Кроме того, техника татуировки в стиле гравюры требует отдельных навыков и опыта работы, которыми обладают далеко не все. Профессионалы тату-индустрии это знают. Но желание клиента иногда бывает сильнее: они могут подвергать свое тело опасности в поисках его пределов. Терпимость духа не так-то легко оценить. Оболочка осязаема, внутренней силы нет, она ускользает от своего обладателя, постоянно просачивается сквозь пальцы. Кожа, с другой стороны, существует во всех трех регистрах. Малейшее прикосновение оставляет на нем след.

Интегративному измерению маркировки, однако, противостоит другой регистр интерпретации, характерный для татуировок: регистр исключения. Действительно, нанесение несмываемых узоров на кожу долгое время считалось признаком позора для основных религиозных течений. Если христианские власти запретили татуировку после Второго Никейского собора в 787 году, то конфуцианские принципы уже за пять веков до нашей эры запрещали любое вмешательство в тело. Нечестивая практика, имеющая подозрительные магико-религиозные связи, татуировка, таким образом, оставалась эмблемой девиантов и маргиналов всех мастей: пиратов, разбойников, заключенных, осужденных, легионеров или даже мафиози. Таким образом, они стали носителями традиции, которая была распространена в Японии. Данная традиция была весьма спорной, в то время как рабы и депортированные видели, как на их коже даже остаются шрамы оспариваемого человечества.

Татуировка, ассоциируемая в коллективном воображении с диссидентской практикой, прерогативой девиантных или непокорных тел, стремящихся выделиться с помощью определенных знаков, долгое время была предметом запрета как в социальном плане, так и с точки зрения теоретических исследований, посвященных этой теме. Лексика, которая его характеризует, от увядания до разрушения, до криминального шрама или взлома плоти, представляет его как агрессивное, болезненное искусство, жестокость поступка которого и необратимость его черты, во всяком случае, когда он нанесен, были бы соразмерны нанесенному наказанию.

Даже в девятнадцатом веке знак на коже воспринимался не так, как сегодня: его раскрытие вызывает ужас, поскольку оно вызывает риск заражения в результате социальной деградации или головокружение от открытия искаженной инаковости. В то время как судебная антропометрия учитывает следы на теле, чтобы составить список правонарушителей и выявить рецидивистов, отдельные литераторы и журналисты в погоне за сенсациями множат сцены распознавания и делают этот след символом двойного преступления: сначала физического, тела, которое редко выставляется напоказ в публичном пространстве, а затем морального, поскольку оно показывает, что человек совершает преступление. Так в искусстве осуществляется репрезентация открытия взаимосвязанного прошлого [2].

Значение современных татуировок, очевидно, имеет очень мало общего со значением традиционных обществ. Постмодернистская маркировка тела подчеркивает очевидный эстетический аспект, полную противоположность тому, который имел место, например, у женщин из меньшинства «чин» в Бирме, где полосы на лице были предназначены именно для того, чтобы скрыть лица.

С середины 1990-х годов татуировка стала предметом значительного увлечения в западных обществах. Эта тяга к практике, которая ранее считалась мужской и девиантной, обусловлена процессом переопределения и социального переселения, начатым в 1980-х годах. Новые пространства для обмена мнениями, такие как специализированные журналы, тату-конвенции, а затем Интернет, где транслируются обновленные выступления и способы их проведения. Татуировка приобретает все большую популярность благодаря ее значимости с точки зрения индивидуального и эстетического самовыражения, а также благодаря техническим, графическим и санитарным изменениям – с усовершенствованием тату-машинки, составлением индивидуальных рисунков и стерилизацией места нанесения и красочного материала. Эти изменения способствовали притоку клиентуры, которая раньше не поддавалась этой практике. В настоящее время женщины составляют от 50 до 60% практикующего населения, которое расширилось за счет других социальных слоев, так называемого «среднего класса», даже несмотря на то, что татуировка по-прежнему пользуется большой популярностью [3].

Таким образом, в результате исследования сделан следующий вывод. Модификации тела претерпели множество изменений во времени: появление, открытие, новизна, тривиализация, затем возвращение в прошлое, подпольные эксперименты. В настоящее время мир находится в процессе еще большей банализации этих практик, что приводит к стиранию сакральности процесса, которая изначально была ему присуща. Поскольку боль уменьшилась благодаря усовершенствованию техник и инструментов, татуировки больше не ассоциируются со страхом и отторжением, как это было всего несколько десятков лет назад. Однако даже для самых смелых боль заметна. Несмотря на это, многие поддаются этому хотя бы один раз. Некоторые даже посвящают татуированной гравировке все свое тело. Проблема современного клиента тату-салона заключается в незнании своих ориентиров, цели размещения татуировки на собственном теле и даже игнорировании сакральности передаваемой гравюрой смысла. Некоторые клиенты пытаются спрашивать и прячутся за историей символики, как бы стараясь придать этой новизне консистенцию под своей кожей. Символика – это больше не просто предлог. Изначально человек хочет сделать татуировку, не зная, почему и как к нему пришла идея и желание. Он копирует или хочет вводить новшества, отличаться, отмечать себя, «замечать» себя. Таким образом, у современных клиентов очень часто нет образа и идеи, есть действие или, по крайней мере, желание позволить себе испытать новые ощущения, что приводит к утрате божественной сакральности при пропагандировании культа собственной индивидуальности.

Список литературы

1. Ваганов А.Г. Мягкие знаки: татуировка – ритуал длиною в жизнь // Мир психологии. 2003. № 1 (33). С. 119-128.
2. Латышева Е.О., Наумкина В.В., Куликов М.Е. Татуировка как феномен искусства // Стратегия научно-технологического развития России: проблемы и перспективы реализации. Петрозаводск, 2020. С. 76-80.
3. Коротких М.С. Татуировка как социально-психологический феномен // Научные преобразования в эпоху глобализации. 2016. С. 272-274.