УДК 34

Проблемы квалификации грабежа

Фролов Дмитрий Андреевич – студент бакалавриата юридического факультета Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы

Аннотация: В статье рассматривается определение и характеристика такого уголовного преступления как грабеж. Рассматривается ряд проблем, связанных с отграничением грабежа от смежных составов таких преступлений, как кража и разбой. Чтобы избежать часто возникающих проблем при квалификации составов данных преступлений, автором предлагается ряд изменений в уголовном законодательстве.

Ключевые слова: уголовное право, квалификация, грабеж, кража, разбой, хищение, имущество, законодательство.

Преступления против собственности во все времена и во всех странах представляли собой большую часть из тех противозаконных деяний, которые всегда совершали люди. В Российской Федерации хищение чужого имущества так же составляет большинство от всех видов фиксируемых преступлений. Грабеж, как самостоятельная форма хищения имеет специфический признак, он осуществляется открытым путем. В отличие от кражи, где преступник рассчитывает на отсутствие свидетелей преступления или свою определённую ловкость, грабитель полагается на «внезапность, дерзость своих действий, растерянность и замешательство потерпевшего и его опасение подвергнуться вероятному насилию» [2]. По этой причине грабеж относят к одним из опасных форм хищения. Открытое хищение, даже если оно совершается без применения насилия несёт в себе угрозу, что насилие все же может произойти, особенно если потерпевший решит оказать сопротивление.

 Грабеж очень распространен среди преступлений против собственности. А значит требуется повышенное внимание к этой проблеме. Что бы не происходило ошибок при квалификации такого рода хищений необходима четкая законодательная регламентация.

Непосредственным объектом грабежа является право собственности конкретного лица на определенное имущество. В соответствии с ч. 1 ст. 209 ГК РФ «собственник имеет право владеть, пользоваться и распоряжаться принадлежащим ему имуществом» [1]. Права собственности, о которых сказано в Гражданском кодексе РФ, нарушаются при совершении грабежа.

Такое преступление против собственности как грабеж, связанный с насилием имеет два объекта - основной и дополнительный. Основным объектом является похищенное имущество, находившееся в собственности у потерпевшего, а дополнительным личность потерпевшего, который подвергся нападению. Хотя личность является более важным по степени значимости охраняемым правом человека, в данном виде преступления она является не основным объектом, а дополнительным, так как основной объект, а именно собственность, выделяется не по значимости прав, а по связи с родовым объектом.

В соответствии с действующим уголовным законодательством субъектом грабежа может быть только физическое вменяемое лицо, достигшие к моменту совершения преступления четырнадцатилетнего возраста. В тоже время лица, совершившие грабеж в состоянии алкогольного или наркотического опьянения не могут признаваться невменяемыми [8].

Для того что бы квалифицировать преступное деяние как грабеж, необходимо установить имелся ли у преступника прямой умысел на изъятие чужого имущества с корыстной целью, то есть с целью воспользоваться впоследствии этим имуществом. Если же виновный преследовал иную цель и совершил хищение для его последующего уничтожения или из хулиганских побуждений, то такие действия не образуют состава грабежа и квалифицируются по другим статьям Уголовного кодекса РФ.

Принципиальное же отличие грабежа от кражи заключается в том, что грабеж является открытым, а не тайным хищением чужого имущества. Из разъяснения Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 мы понимаем, что при грабеже потерпевший или посторонние лица присутствуют, видят это деяние, а преступник осознает, что его действия не осталось незамеченным.

Несмотря на то, что в постановлении Пленума Верховного Суда РФ чётко говорится, что представляет из себя тайное хищение и чем отличается оно от открытого, в судебной практике зачастую возникают трудности при их отграничении. Это затруднение зачастую проявляется в тех случаях, когда свидетелями при хищении становятся близкие родственники преступника. Верховный Суд посчитал, что если родственники никак не противодействовали виновному, то их присутствие не даёт оснований считать данное хищение грабежом и должно квалифицироваться как кража.

Если обратиться к Семейному кодексу РФ, то мы увидим, что близкими родственниками законодатель считает «родителей и детей, дедушек, бабушек и внуков, полнородных и неполнородных (имеющих общих отца или мать) братьев и сестер» [6].

Уголовно-процессуальный кодекс РФ в круг близких родственников включает следующие лица: «супруг, супруга, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, дедушка, бабушка, внуки» [9].

Если обратить внимание на обзор судебной практики, то мы можем заметить, что суды, чтобы определить круг близких родственников руководствуются не Семейным кодексом РФ, а перечнем, содержавшимся в Уголовно-процессуальном кодексе. Но самое интересное, что на практике суды иногда приравнивают к родственникам друзей и даже просто знакомых обвиняемых, видимо на тех основаниях, что их трудно считать посторонними лицами. При этом в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ упоминаются лишь близкие родственники, как лица, присутствие которых при хищении не позволяет его квалифицировать как грабеж, хотя и это положение представляется мне спорным.

Так, к примеру Ступинским городским судом Московской области вынесено Постановление № 1-175/2015 от 30 сентября 2015 г. по делу № 1175/2015, из которого следует, что гражданин Ф. видел, как подсудимые Ж. и Р. снимали колеса и фары с автомобиля. Так как Ф. являлся знакомым подсудимых, то они полностью проигнорировали тот факт, что Ф. видел, как совершается хищение, будучи уверенными что он не будет чинить им препятствия. Учитывая данные обстоятельства, суд посчитал что данное изъятие чужого имущества нельзя считать открытым и переквалифицировал действия подсудимых с п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ – грабеж, то есть открытое хищение чужого имущества, группой лиц по предварительному сговору на п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ – кража, то есть тайное хищение чужого имущества, свершенная группой лиц по предварительному сговору [5].

Когда происходит оценивание открытости хищения чужого имущества мне представляется не совсем правильным выделять близких родственников преступника в какую-то особую группу и присваивать им отдельный правовой статус, по сравнению с людьми, не состоящими с ним в родстве. Факт родства не должен быть критерием, по которому возможно определить открытое хищение было преступное деяние или же нет. Родственные связи в данном случае не должны влиять на квалификацию преступления, ведь смысл открытого хищения состоит в том, что его кто-то видел. Люди, присутствовавшие при совершении преступления являются либо соучастниками, либо свидетелями. Тогда какая разница был ли видевший преступное деяние человек родственником или посторонним для преступника. Исходить из того положения, ожидал виновный противодействия со стороны родственников или не ожидал, по моему мнению, неправильно, так как они основаны исключительно на предположениях о намерениях, а значит их крайне сложно доказать. Таким образом получается, что если посторонний человек видел факт хищения, но не оказал противодействия, то хищение будет квалифицированно как грабеж (конечно при условии, что грабитель понимал, что его действия видны окружающим), а если преступное деяние видит близкий родственник и не оказывает противодействия, то это уже будет квалифицироваться как кража. Такое толкование представляется не совсем верным, я считаю, что в законодательстве, касающемся разграничения открытого хищения от закрытого должна содержаться формулировка о том, что открытым хищение будет считаться если оно было замечено другими людьми (не зависимо родственники они преступнику, знакомые или посторонние), при условии, что преступник их тоже видел. То, что предполагал сам преступник в данном случае не должно иметь определяющего значения в силу субъективности такого мнения.

В качестве вывода можно сказать, что, проанализировав сложившуюся ситуацию, мы видим довольно распространённую проблему правильной квалификации грабежа, когда дело касается его отграничения от кражи. Чтобы избежать этих трудностей, я предлагаю приравнять юридический статус таких категорий, как «близкие родственники», «друзья и знакомые» с посторонними лицами.

Ещё одним моментом, создающем трудности в судебной практике при рассмотрении дел о грабежах является отграничение насильственного грабежа от разбоя. Проблемы в разграничении возникают из-за сложностей, возникающих во время оценки характера насилия, а также субъективного отношения к нему виновного и потерпевшего.

 П. Яни в своих работах приводит примеры судебных решений, в которых удары по голове ногой или вилкой в область спины, не причинившие фактического вреда жизни и здоровью, признавались создающими реальную опасность для потерпевшего [10, c. 45-50]. С этим трудно спорить, поскольку реальная опасность в подобных случаях может заключается в том, что если при таких действиях применить большую силу, то лёгкий, средний или тяжкий вред здоровью вполне может наступить.

Но имеются и противоположные примеры, когда при применении насилия, суд переквалифицировал действия виновных с разбоя на насильственный грабеж.

Так, согласно материалам уголовного дела, обвиняемый Л. повалил потерпевшего М. на землю и нанес множественные удары кулаками обеих рук в область головы, а также удар ногой в область туловища. После подавления своими действиями у потерпевшего воли к сопротивлению Л. достал из кармана куртки М., принадлежащий ему телефон, стоимостью 13000 рублей и скрылся с места происшествия вместе с похищенных имуществом. Измайловский районный суд города Москвы переквалифицировал действия подсудимого, которого изначально обвиняли в разбое (ч. 1 ст. 162 УК РФ) на грабеж (п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ). Принимая решение суд посчитал, что телесные повреждения, нанесенные потерпевшему не могут расцениваться как насилие, опасное для жизни и здоровья, поскольку они не только не причинили какого–либо вреда потерпевшему, но и не создавали реальной опасности для его жизни и здоровья [3].

Другой пример свидетельствует о сложностях при разграничении насильственного грабежа и разбоя с применением предметов, выполняющих роль оружия.

Так, определением судебной коллегии по уголовным делам Новосибирского областного суда от 5 марта 2018 г. изменен приговор Ленинского районного суда от 22 ноября 2017 г., согласно которому действия Х. и А., осужденных судом первой инстанции по ч. 2 ст. 162 УК за разбой группой лиц по предварительному сговору с применением предмета, используемого в качестве оружия, к 3 годам лишения свободы каждый, были переквалифицированы на п. п. "а", "г" ч. 2 ст. 161 УК как насильственный грабеж, совершенный группой лиц по предварительному сговору.

В материалах уголовного дела имелась информация о том, что прежде чем похитить у потерпевшего телефон из куртки, Х. несколько раз ударил его по голове, а затем распылил ему в лицо газовый баллончик, тем самым лишив возможности оказывать сопротивление. В предоставленной суду экспертизе говорилось, что в составе вещества, находившегося в баллончике, отсутствуют ядовитые компоненты, которые могли бы оказать на жертву сильное и опасное воздействие. Апелляционной суд посчитал, что ни нанесенные удары по голове, ни воздействие газового баллончика не причинили вреда здоровью потерпевшего и даже не создали реальную опасность для его жизни и здоровья [7].

По моему мнению в данном случае вывод о том, что совершенное деяние не содержало в себе насилия, опасного для здоровья, не соответствует действительности. Этот вывод был сделан судом на основании того, что газ, находящийся в баллончике не содержит ядовитых веществ и может оказывать всего лишь раздражающее действие. Но как разъясняет Пленум Верховного Суда РФ, «под предметами, используемыми в качестве оружия, понимаются любые материальные объекты, которыми могли быть причинены смерть или вред здоровью потерпевшего, а также иные предметы, применение которых создавало реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего, например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные раздражающими веществами» [4].

Получается, что газовые баллончики не обязательно должны содержать ядовитые или сильнодействующие вещества, чтобы считаться оружием. В тексте также нигде не указывается на то, что раздражающие вещества должны быть опасными для жизни и здоровья. Соответственно выходит, что применение любого газового баллончика надо рассматривать как применение оружия, способного нанести вред человеку.

Таким образом, изучив судебную практику, я прихожу к выводу, что было бы целесообразно исключить понятие грабеж с применением насилия из признаков грабежа. Я считаю, что любое насилие, создающее видимую опасность для жизни и здоровья потерпевшего или не создающее её, должно считаться признаком разбоя. Когда в процессе хищения чужого имущества происходит нападение, то в этом действии изначально подразумевается возможный разбой, но окончательная квалификация происходит позже, после того как будет определена степень насилия, его последствия и так далее. Вред здоровью, нанесенный при нападении с насилием не всегда возможно определить сразу. У любого человека даже сам факт нападения, не говоря уже о причинении в процессе пусть и не очень серьёзного вреда, вызывает сильнейший стресс. А это означает что потерпевший впоследствии может испытывать как проблемы с психическим здоровьем, так и с физическим, ведь как известно стресс может спровоцировать множество заболеваний. Получается, человеку может быть нанесен вред здоровью, даже при отсутствии возникших сразу после нападения видимых проблем.

Если исключить насилие из квалифицирующих признаков грабежа это значительно облегчит отграничение грабежа от разбоя при выяснении степени причинённого вреда потерпевшему и позволит избежать ошибок при внесении судебных решений. Тогда бы определение грабежа могло бы заключать в себе такую формулировку как «грабеж – это открытое хищение чужого имущества без применения насилия». Соответственно, ответственность за различные степени причинённого вреда здоровью в результате насилия, сопровождавшего изъятие чужого имущества, необходимо было бы определять в рамках квалифицирующих признаков разбоя.

Список литературы

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 25.02.2022) // ч.1 ст. 209.
2. Комментарий к Уголовному кодексу РФ в 4 т. Том 2. Особенная часть. Раздел VIII / В.М. Лебедев [и др.]; ответственный редактор В.М. Лебедев – М.: Издательство Юрайт, 2019.
3. Постановление Измайловского районного суда г. Москвы по делу № 01-0413/2021 от 02.09.2021.
4. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 № 29 (ред. от 29.06.2021) "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" // п. 23.
5. Постановление Ступинского городского суда Московской области № 1-175/2015 от 30 сентября 2015 г. по делу № 1-175/2015.
6. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ (ред. от 02.07.2021) // абз. 3 ст. 14.
7. Уголовное дело № 759706 (надзорное производство прокуратуры) // Архив Ленинского районного суда г. Новосибирска, 2017 год. Приговор: https://leninsky--nsk.sudrf.ru/mod.
8. "Уголовный кодекс Российской Федерации" от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 25.03.2022) // ст. 23.
9. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 25.03. 2022 с изменениями от 19.05.2022) // ст. 5.
10. Яни П. Вопросы квалификации разбоя // Законность. 2015. № 9. С. 45.