Свобода и смерть как экзистенциальный парадокс

Силенин Иван Александрович – аспирант кафедры Философии Философского факультета Курского государственного университета.

Аннотация: Статья посвящена изучению вопроса смерти как феномена свободы в философско-антропологическом дискурсе в экзистенциализме. Предмет данного исследования – смерть и свобода в философии Карла Ясперса. Цель исследования – конституировать понятия свободы и смерти в пространстве экзистенциального горизонта. Основу исследования составляют герменевтический, феноменологический и исторический методы, а также принцип критической реконструкции. Результаты работы заключаются в том, что смерть развертывается пред нами как «точка», случайная и бессмысленная, но располагающаяся на прямой линии жизни человека. И точка эта является смыслом, которым наполняет всю жизнь, то есть линия жизни держится на беспрерывно возобновляющемся усилии быть, которое проявляется в условиях приближения точки смерти, а усилие это возможно постольку, поскольку человек свободен.

Ключевые слова: Свобода, смерть, экзистенциальная философия, Карл Ясперс, бытие, тревога, усилие быть.

Человек, являясь объектом исследования ряда наук, получает знания о представителе вида, в то же время оставаясь непознанным для самого себя. Задаваясь вопросами о человеческом бытии, о будущности, его ожидающей, он стремится раскрыть свою сущность, но приближается к состоянию незнания; оказывается у границ, касаясь которых, наталкивается на экзистенциальный парадокс – возможно ли бытие человека, его существование, при этом свободное существование в условиях конечности?

Особая роль в постановке этого парадокса принадлежит экзистенциальной философии, поскольку она представляет собой мышление, выявляющее бытие в человеке. Выходя за рамки объективного знания, оно обращается к человеческой свободе, являясь мотивом деятельности в сфере трансцендентного. Область познания человека ограничивается его экзистенцией. Люди не в состоянии познать ее, им доступно лишь прояснение. Человек, проясняя, рисует панораму мира метафизического: грезы, схемы бытия, мысли – все это позволяет ему обрести покой, осознать причину его беспокойства. Обретая возможность взглянуть на подлинную действительность, люди ощущают близость решения парадокса экзистенции.

Карл Ясперс как никто другой приблизился к осмыслению этого феномена, в своих трудах он обращается к эволюции человеческого мировоззрения. Анализируя ход истории от ее истоков до сегодняшнего дня, он находит причины и факторы пребывания современного человека в состоянии беспомощности, где объективного знания о себе недостаточно для его преодоления; где мыслящий не способен найти решения экзистенциального парадокса. Только экзистенциальная философия есть средство, благодаря которому индивид, опираясь на себя в принятии направления, сегодня может вновь прийти к самому себе.

Ключевым моментом в переломе человеческого мышления является, по Ясперсу, “сознательная секуляризация человеческого существования” [9, с.141], которая позволила избавиться от влияния на человека государства и религии и переосмыслить смысл своего подлинного существования.

С возрождением античности пришли новые планы и реализация их в искусстве, живописи, архитектуре; на протяжении веков череда сменяющих друг друга открытий в астрономии, мореплавании, естествознании и технике сопровождалась удовлетворенностью человека в результатах общего прогресса. Против всеобщего довольства выступил Руссо с заявлением о том, что возрождение культуры испортило человеческие нравы. Критика распространилась на государственную жизнь и бытие людей.

Таким образом были созданы предпосылки, послужившие зарождению мысли о том, что человек с помощью своего разума может не только принимать существование таким, как оно есть, но и изменять его, пока оно не станет таким, как должно быть, а значит – он свободен.

Пройдя ряд ступеней от диалектики Г.В.Ф. Гегеля до натуралистической философии истории С. Кьеркегора и Ф. Ницше, сознание эпохи, отделяясь от всякого бытия, заменяется самим собой. Мыслящий ощущает ничтожность собственной сущности. Сомнение устранило Бога – творца. Разбожествление как следствие духовного развития “ведет в ничто” [9, с.20]. У человека появляется ранее не испытываемое ощущение пустоты бытия, вакуума.

Механизация производства, совершенствование техники, рационализация деятельности населения – все это является причиной того, что огромная масса людей теперь нуждается в аппарате, являясь неотъемлемой частью которого каждый может обеспечить свое существование. Как следствие развития техники выступает уверенность в доступности всего необходимого для жизни. Однако, удовольствие от этого уменьшается – все воспринимается как данность, отсутствует оттенок лично созданного. Все, что связано с удовлетворением потребности становится безразличным, замечаемым только при его отсутствии. Чем выше уровень обеспечения жизни, тем сильнее ощущение угрозы и опасности.

Таким образом, человек являет собой сознание социального бытия. Мысля себя в качестве коллективного “Я”, он получает радость от труда без ощущения своей самости, обменивая собственные свободу и независимость на сознание себя как функции огромного аппарата жизнеобеспечения [9, с.38].

Человеческая жизнь неразрывно связана с воспроизведением прошлого и попытками предвосхитить будущее. Являясь членом множества социальных групп, человек обретает себя посредством традиций, позволяющих осознать ответственность за будущее свое и близких, действительно существуя в мире только при погружении в глубину своей историчности. Однако в наши дни мы пребываем в незавершенной, постоянно распадающейся исторической целостности. Оторванный от своей истории, человек отрывается от самого себя.

Вследствие потери ценности отдельного индивида и верховенства массы, люди не могут реализовать собственные интересы: масса составляет свое обобщенное мнение, которое нельзя назвать мнением ни одного отдельного человека. Как результат, “напряжение между собственным существованием в его витальном желании и экзистенцией в ее безусловности” не может быть снято [9, с.59]. Так, современного человека охватывает страх ощутить себя лишь функцией, отделенной от аппарата. Его сопровождает никогда ранее не ведомый в такой остроте страх перед жизнью, перед утратой своего витального бытия. Аппарат принимает меры для успокоения людей, обещая гарантии; врачи заверяют больных, что им не грозит смерть. Впрочем, это действует только на пребывающих в состоянии благополучия. Страх перед жизнью и смертью подавляется лишь “страхом экзистенции за свое самобытие”, испытывая который человек вынужден обратиться к религии и философии [9, с. 64].

Еще одной важной сферой является воспитание индивида: человек становится самим собой, когда мир, составляющий единство с его действительностью, максимально наполнен и ясен. На данный момент воспитание меняется, что влечет потерю ответственности личности за свое бытие, человек не знает, почему он занимает то место, на котором находится.

В сфере науки дилетанты создают пустые аналогии, приводя любые подсчеты только ради того, чтобы их открытия были подкреплены эмпирически. Возникает огромное множество точек зрения как следствие безответственного высказывания своего мнения. Люди перестают понимать друг друга. Наука теперь есть функция заинтересованных в ней миллионов людей; смысл исследований и литературы сливается - все это является причиной возникновения состояния бессмысленности. “Подлинная наука – это знание, в которое входит знание о методах и границах знания” – заключает Ясперс [9, с.125].

Люди пытаются найти утешение в религии, но церковь также поддается влиянию аппарата. Для нее все менее приемлема независимость отдельного человека. Не обладая более влиянием авторитета и свободой, она обрела способность к подавлению самостоятельности ради верховенства над человеческой душой и наполнения ее особым специфическим содержанием.

По Ясперсу, там, где религия утрачена, существуют лишь “фантазия и фанатизм суеверия”, в то время как альтернативой этому выступает философствование [9, с.129]. Философия – это вера, основанная на понимании себя; ее цель – довести веру до ясности, передать то, что “может быть узнано лишь в экзистенции” [9, с.129]. Философия, с точки зрения религии, не более чем “высокомерное притязание” и иллюзия людей обездоленных, однако индивид в своей свободе нуждается в ней. Философствование как ключ к осознанию себя есть основа подлинного человеческого существования.

Сегодня ситуация диктует человеку непомерно высокие требования. Это располагает людей закрыться от своих мыслей и принимать одно лишь настоящее. Тот, кто довольствуется настоящим и полагает, что все идет так, как должно, не нуждается в мужестве. По мнению Ясперса, истинным мужеством обладает только человек, что твердо знает: “достичь возможного может лишь тот, кто хочет невозможного” [9, с.131]. Только опыт неудачных попыток может помочь в достижении поставленных индивидом целей.

Самые точные результаты знания, самые мощные прорывы в технике, самые справедливые законы – ничто, пока люди не наполнят их действительностью. Именно поэтому все изменяется не посредством углубления знаний, но благодаря бытию человека. Только внутреннее его отношение, способ осознания себя есть фундамент деятельности, им осуществляемой. Ибо все сущее в мире есть постольку, поскольку человек наполняет его смыслом существования, вещи в мире зависят от того, найдется ли человек, наполняющий их потребностью в существовании.

Человек являет собой намного больше, чем сам о себе знает. Он суть возможность, даруемая свободой. Благодаря свободе человек в своем действии способен заключить, что он есть. По Ясперсу, индивид расщеплен в своей сущности: все сущее для него представляется в противоречиях; смысл постоянно изменяется. Однако самое важное в том, что человек обязан постоянно противопоставлять себя себе. Не останавливаясь на этом, он должен осознавать, что его способ преодоления себя есть способ познания собственной сущности.

Люди никогда не смогут начать действовать, желая в полной мере развить идею, всячески наглядно представляя пути этого развития. Из этого противоборства между незавершенностью выражения мысли и необходимостью принимать решение, делать выбор, доводить дело до исполнения в неполной определенности, возникает сознание несвободы как зависимости от времени и места, от сужения спектра необходимых проверок и гарантий. Однако именно в этом ограниченном во времени выборе, совершаемом от незаконченности идеи, люди могут сознать свободу, являющуюся исконной; только в этом, казалось бы, несвободном и отрицательном выборе, они впервые узнают себя как самих себя. Это и есть “глубочайшая экзистенциальная свобода” [8, с.178,]. Человек знает, что он не только существует каким-то и, исходя из этого, действует так-то, но что в своем действии он является источником своего поступка и своей сущности. В своем выборе посредством накопленного опыта он переживает свободу, в которой принимает не только решение о чем-то, но и о самом себе; человек суть сам свобода этого выбора.

Парадокс свободы, по Ясперсу, заключается в том, что она абсолютно непостижима, то есть “не есть ни для какого понятия” [8, с.187]. Ее нельзя ни познать, ни помыслить ни одним из возможных способов. Она достоверна не в мышлении, а лишь в экзистировании; не в вопрошании к ней, но в совершении. Только при переходе от одного выражения к другому раскрывается в полной мере ее смысл, невидимый ни в одном отдельном выражении сам по себе. Подлинная свобода достигается лишь в сознании акта решения, причем не подвластного воле человека: не “Я хочу”, но “Я должен”. Свободу нельзя дать, свобода сама по себе необходима. Свобода заключает в себе закон и человека, который может исполнить этот закон. При этом, по отношению к тому, что дано от природы, воля действует из трансцендентальной свободы, которая не имеет в своем основании закон природы, но характер закона обязанности. Человек не может обрести себя, потому как в стремлении осуществить свою волю он игнорирует требования долженствования, в погоне за воплощением собственных желаний он все более отдаляются от сознания истинной свободы. Экзистенциальная свобода заключает себя меж двух противоположностей: закономерностью природы, как абсолютного закона сущего и закономерностью необходимости, которая проявляется как форма правила или закона.

Свобода парадоксальна: «Свобода, будучи обоснована в абсолютном, в мире относительна; ей всегда противостоит некая природная данность, означающая для нее зависимость, сопротивление, отталкивание, вещество” [5, c.39]. Ее понятие обращается к некоторой сущности, ни в чем свободу не ограничивающей, при этом не отменяя самой свободы. Однако всякая свобода индивида должна “пребывать в противоположности, разворачиваться в процессе и борьбе”, потому она всегда ограничена [8, с. 196].

По Гегелю, субъект в противостоящем ему не имеет ничего себе чуждого, потому не имеет в нем границ и предела; он находит в объекте самого себя. Именно при осуществлении этого субъект достигает гармонии с миром. Свобода – это в абсолютно ином оставаться у себя самого [8, c.124]. Ясперсом же существование абсолютной свободы как просветления осуществляющейся в познании формы абсолютного сознания отрицается: во-первых, человек не обладает бытием свободы настолько, чтобы, как предполагает содержание, сохранить его; во-вторых, абсолютную свободу нельзя назвать подлинной, потому как экзистенция в ней оказывается уничтожена; и, в довершение, абсолютная свобода противоречит смыслу: понятие ее становится пустым там, где нет противоположности; суть ее в исчезновении; её место в явлении экзистенции, но не в трансценденции и не в природе. Субъект не имеет в противостоящих ему вещах чуждого, равно как и не имеет в этих вещах границ, но в противостоящем себе он находит самого себя, то есть субъекта в объекте, и «поскольку это удается, субъект в мире удовлетворен» [5, c.61]. Противопоставление и противоречие оказываются разрешенными и свобода в данном контексте подразумевает в «абсолютно ином быть все же у себя самого» [5, c.61]. Поэтому только субъективная свобода несвободна, так как имеет перед собой необходимость объективного. Свобода есть примирение между этими противоположностями и чистое мышление, в котором дух мыслит себя. Это и есть абсолютная свобода – философия. Но кроме абсолютной свободы существует понятие и относительной, ибо человек не способен существовать лишь в мышлении, философии, но «нуждается в чувственном существовании». [5, с.62]. Относительная свобода включает в себя особую структуру последовательностей свобод и удовлетворений. Она включает в себя удовлетворение в знании, поступках, чувственных потребностях: «незнающий несвободен, ибо ему предстоит чуждый ему мир» [5, c.62]. Тем не менее, «Абсолютная свобода – миф о бытии божества, мыслящего само себя» [5, c.41], ибо в мифе человек не овладевает бытием свободы, так как абсолютная свобода не абсолютна, но имеет нечто за своими границами. Абсолютна свобода в таком контексте перестает быть подлинной, так как субъект и объект в ней исчезает, при этом и противоположности и экзистенция нивелируются, а то, во что она обращается перестает быть свободой.

Карлу Ясперсу принадлежит авторство понятия “пограничная ситуация”. Понимать его следует как ситуацию, в которой человек находится наедине с борьбой и страданием; ситуацию не изменяющуюся, окончательную в своем проявлении. “Она - как стена, на которую мы наталкиваемся, у которой мы терпим крах. Она дана нам вместе с самим существованием”[8, с.205]. Такие пограничные ситуации заставляют человека в большей степени прочувствовать смысл бытия, приводят к духовному прозрению и катарсису. Коль скоро свобода – это и есть сама экзистенция, в пограничной ситуации, при переживании кризиса – человек касается своей экзистенции: осознает себя и свою ответственность за исход данной ситуации. Смерть, как момент прекращения жизнедеятельности, сложно назвать пограничной ситуацией, ибо человек знает, что он умрет, но это знание является ожиданием, неопределенным во времени; пока смерть не является для человека ничем кроме как заботой об избежании последней – это не пограничная ситуация. Пограничной ситуацией она становится только в момент экзистирования, в момент осознания существования как явления во времени. Духовная боль в ожидании конца есть доказательство экзистенции. Не стремление к смерти и не боязнь ее, но только прекращение жизни как явления в присутствии экзистенции способно стать истиной. Человек способен потерять экзистенцию в принятии существования как бытия в-себе, теряясь в нем; при этом он сам становится только воплощением своего существования в перемежении страха с забывчивостью. Субъект есть как экзистенция, если он, являясь существующим, ощущает себя чем-то большим, чем просто явлением. Пусть он и не в состоянии устранить страдания от физического конца существования, но он может взять верх над ним “в достоверности своей экзистенции” [8, с.224]. Смерть как процесс познается нами только как смерть другого. Наша смерть для нас непереживаема; умирая, мы претерпеваем ее, однако никогда не переживаем опытом.

Пред лицом смерти как пограничной ситуации возникает возможность двойственной трактовки опыта существования: “что остается существенным пред лицом смерти, то мы сделали, экзистируя; что же слабеет пред лицом ее – не более чем существование” [8, с.226]. Так, человек теряет себя, держась за длительность жизни как таковую; напротив, совершая действия, существенные как явления экзистенции, он побеждает себя как существо физическое и находит путь к себе самому.

Становление Нового времени охарактеризовалось тем, что люди начали сознавать бытие в целом, свою ограниченность в сфере познания и самих себя. Перед их глазами встал ужас мира; они ощутили свою беспомощность в невозможности изменить ситуацию к лучшему. Наталкиваясь на проблему познаваемости сущего, человек поставил перед собой новые цели: познать абсолютность в недрах самосознания и ясности трансцендентного мира [7, с.33].

В Работах Карла Ясперса особо подчеркивается изменение мировоззрения людей от Античности до Нового времени. Сегодня люди находятся под гнетом аппарата, обеспечивающего уклад жизни. Нет больше индивида – есть “человек толпы”. Всем навязываются одинаковые идеалы и ценности. Всеобщее нивелирование приводит к “штамповке” новых рабочих взаимозаменямых кадров, но никак не к развитию свободных и развитых личностей. Стирается грань между человеком и его существованием.

Однако даже в этих условиях, находясь под гнетом приближающегося конца, человек не перестает искать себя и смысл своего существования. Вот уже человечество живет в веке современных технологий; никогда в истории не было так просто обеспечить человека комфортом и удобством. Но вопреки этому он не чувствует себя свободным. Полагая, что свобода заключается в исполнении собственных желаний, человек становится все более порабощенным своим существованием. Обретение же подлинной свободы, по Ясперсу, заключается в акте выбора необходимого, вместо выбора желаемого.

Так, герой древнегреческой мифологии, Сизиф, обреченный на страдание, не смотря ни на что, обрел счастье в “борьбе за вершину”; он сам был творцом своей судьбы; он достиг подлинной экзистенциальной свободы в единственном данном ему выборе [1].

В Новое время проблема смерти стоит по-прежнему остро: несмотря на огромный скачок науки и медицины, этот вопрос все еще не решен. Человек, осознавая свою ничтожность пред лицом смерти, ощущает страх. Ясперс же утверждает, что, растворяясь в собственном существовании, человек теряет себя. И только ощущение себя не только как явления делает человека существом экзистенциальным; в своей экзистенции человек способен взять верх над смертью.

Таким образом, человек получает подлинную свободу в выборе необходимом, возникающем в пограничной ситуации. Смерть, является лишь фиксированной точкой. Размышления об этой фиксированной точке полностью меняют смысл всей жизни. Фиксированная точка – точка интенсивности [3, c. 43]. Точка, которая на первый взгляд бессмысленна, но наполняет смыслом всю жизнь. «Впершись глазами в смерть, мы что-то понимаем в жизни» [3, c 49]. Точка смерти в жизни человека, по сути своей – бессмысленна и случайна, но она существует как ритуал, наполняющий смыслом все предыдущее этой точке. Сомнение в сущем, «подвес и глядение оттуда» (с этой точки интенсивности) – и есть акт свободы, нахождение в этом зазоре – меж сущим и точкой смерти – есть вопрошание о взаимосвязи причинных связей, возможностью свободы и природного закона конечности [3, c 52]. Жизнь, сущее человека – есть прямая линия, которая обязательно должна иметь наполняющую всю ее смыслом точку и эта прямая линия держится на беспрерывно возобновляющемся усилии быть. Усилие это было бы невозможно, если бы человек, двигающийся по этой прямой линии, не был свободен. Ибо фундамент, основание этой линии – есть воля и свобода выбора, а смысл этой линии – ее окончание. Сомнение и страх, которая внушает конечная точка этой линии – есть нахождение воли, а воля – есть свобода. Моя свобода, моя воля наполняет смыслом все сущее вокруг меня, без меня ничего нет. Без моей смерти – ничего нет. Эта линия, линия жизни подвешивает меня, мое бытие и это есть акт присутствия в мире. Продление этого акта подвешивает весь мир на крюк недосказанности, недоделанности, незавершенности, но именно в этом акте делания, реализуется моя свобода делать и завершение этого акта – есть конец бытия. В этом и заключается экзистенциальный парадокс – свобода наполняет сущее возможностью быть и присутствовать в мире, творить это сущее, а конечность наполняет смыслом и дает возможность быть этой свободе. Иначе говоря, я свободен, потому что выбираю, а выбираю, поскольку конечен.

Список литературы

  1. Камю А. Миф о Сизифе. [Электронный ресурс]. URL: http://modernlib.ru/books/kamyu_alber/mif_o_sizife/read (дата обращения: 09.08.2016)
  2. Кожев А.В. Введение в чтение Гегеля: пер. с франц. А.Г. Погоняйло. – СПб.: Наука, 2003. – 792 с.
  3. Мамардашвили М.К. – Картезианские размышления. – М.: «Культура», 1993. — 352 с.
  4. Сартр Ж.П. Тошнота. – М.: «Кристалл», 2001. – 224 с.
  5. Ясперс К. Просветление экзистенции. – М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2012. – 448 с.
  6. Ясперс К. Разум и экзистенция – М.: «Канон», 2013. – 336 с.
  7. Ясперс К. Смысл и назначение истории: пер. с нем. – М.: Политиздат, 1991. – 527 с.
  8. Ясперс К. Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции. – М.: «Канон», 2012. – 448 с.
  9. Ясперс К., Бодрийар Ж. Призрак толпы . — М.: Алгоритм, 2007. – 272 с.

Интересная статья? Поделись ей с другими: