УДК 94

История российского влияния в Северо-Восточной Азии в XIX веке

Вэнь Инбо – студент бакалавриата Педагогического университета Цюйфу (Китай).

Аннотация: Данная статья посвящена истории влияния политики российского государства на расстановку политических сил в Северо-Восточной Азии. Хотя историю современной Северо-Восточной Азии часто излагают в трехполярной схеме, влияние России значительно выше, чем это принято считать. Так, например, «российская угроза» определяла мышление строителей государства в Японии эпохи раннего Мэйдзи, а борьба Цинской империи за Маньчжурию против растущего влияния России разрушила восьмизнамённую систему. Следовательно, Российское присутствие в регионе оказало значительное влияние на политическое будущее региона.

Ключевые слова: Северо-восточная Азия, Российская империя, Империя Цин, восьмизнаменная система, КВЖД, история внешней политики, Манчжурия.

В результате Айгунского договора (1858 г.) Россия стала участником межгосударственного сообщества Северо-Восточной Азии. Однако присутствие России в Северо-Восточной Азии не вызвало законного научного интереса. Скорее, историю современной Северо-Восточной Азии часто излагают в трехполярной схеме: западные державы, растущий милитаризм Японии и национально-освободительные движения в Китае и Корее, рассматривая при этом влияние России как незначительное и случайное. Очевидно, причиной описанного выше историографического пробела является незнание русского языка большинством историков, специализирующихся на Северо-Восточной Азии. Другой причиной является разделение академической структуры. В Японии, например, историки Дальнего Востока России относятся к отделам западной истории, специалисты по Китаю, Корее и Внутренней Азии - к отделам восточной истории, а историки Японии имеют собственные отделы.

Маньчжурия была сердцем Империи Цин, и проведенные там административные реформы неизбежно повлияли на Восьмизнаменную систему, которая была ядром цинской государственности. В результате борьбы между Россией и Империей Цин в семнадцатом веке вокруг бассейна Амура чиновники Империи Цин включили местное коренное население в Систему Знамени. После того, как основная часть маньчжуров мигрировала в Китай в 1644 году, цинское правительство запретило ханьцам и другим неманьчжурам мигрировать в Маньчжурию [1]. Знаменосцы и гражданские лица управлялись раздельно двумя администрациями, и им даже запрещалось жить вместе в одних и тех же местах. Эта сегрегация была направлена на то, чтобы предотвратить посягательство ханьских гражданских лиц на экономическое благосостояние знаменосцев, источник военной мощи империи Цин. Эта сегрегация продолжалась до середины XIX века, когда реки Амур и Уссури стали новой границей между Цинской империей и Россией [2].

В то время как Россия намеревалась подчинить своему влиянию Маньчжурию, ханьцы стали нарушать замкнутость Маньчжурии и мигрировали туда. Правительство Цин мобилизовало свои вооруженные силы в Маньчжурии для подавления восстания тайпинов (1851–1864 гг.), оставив Маньчжурию беззаконной и беззащитной. Чтобы справиться с этими изменениями, правительство легализовало переселение ханьцев в Маньчжурию и приступило к введению там гражданской администрации, завершившейся административной реформой 1907 г. Опиумная война (1839–1842 гг.) привела к отмиранию киатецентричной системы управления в центральной части Восточной Азии. Шестнадцать лет спустя Тяньцзиньский договор (1858 г.) в конечном итоге вынудил Цин принять принцип суверенности государств. Айгуньский (1858 г.) и Пекинский (1860 г.) договоры между Россией и династией Цин оказали аналогичное влияние на Северо-Восточную Азию, но, как описывают Фумото, между 1840-ми и 1860-ми годами существовала значительная разница; правительства Японии и Цин уже были готовы ответить на этот вызов современности [3].

Новая демаркация границы между Россией и Китаем в 1858/1860 гг. была не решением, а не более чем началом международного сотрудничества и соперничества за построение системы пограничного контроля и трансграничного сообщения. Необходимость создания таможни, контроля за иммиграцией, строительства железных дорог и портов привела к появлению арены для международной конкуренции и сотрудничества. Необходимо было построить мегаимперскую систему, чтобы управлять вечно посягавшим на Китай [4]. Иными словами, усиление присутствия России на северных территориях Китая требовало перестройки полуколониального управления Китая. После поражения Цинской империи в японо-китайской войне русское правительство по инициативе Сергея Витте убедило цинское правительство разрешить России построить самую восточную часть Сибирской железной дороги прямо от Читы (около Байкала) до Владивостока, пересекая Северную Маньчжурию. Эта железная дорога, которую впоследствии назвали Китайско-Восточной железной дорогой (КВЖД), была средством преодоления стратегического отставания России в Северо-Восточной Азии. КВЖД была попыткой перерезать «китайский рог», протянувшийся между Читой и Владивостоком, и добраться до Хабаровска. Иными словами, Витте пытался осуществить то, что начал Николай Муравьев-Амурский, основавший. портовый город, построенный на земле, которую Китай уступил России.

Как можно видеть из данной статьи, «российская угроза» определяла мышление строителей государства в Японии эпохи раннего Мэйдзи. Ранее практически не проводилось исследований, посвященных анализу борьбы Цинской империи за Маньчжурию против растущего влияния России, хотя эта борьба разрушила ядро политического режима этой империи — восьмизнамённую систему. Возникший с 1858 года пограничный контроль между Россией и Китаем серьезно повлиял на всю многонациональную полуколониальную систему Китая. Следовательно, Российское присутствие в регионе оказало значительное влияние на политическое будущее региона.

Список литературы

1. Lukin А., The Bear Watches the Dragon: Russia’s Perceptions of China and the Evolution of Russian-Chinese Relations since the Eighteenth Century. Armonk: M. E. Sharp York, 2003.
2. Mikhailova Y. and Steele M.W., eds., Japan and Russia: Three Centuries of Mutual Images.Folkestone: Global Oriental, 2008.
3. Fumoto Sh. Russia’s Expansion to the Far East and Its Impact on Early Meiji Japan’s Korea Policy Russia and Its Northeast Asian Neighbors: China, Japan, and Korea, 1858–1945 by Kimitaka Matsuzato, Lexington Books, 2017.
4. Schimmelpenninck van der Oye D., Russian Orientalism: Asia in the Russian Mind from Peter the Great to the Emigration, New Haven: Yale University Press, 2010.