УДК 221

Роль религии в современном Китае

Даньниэр Байхэтияэр – студент Санкт-Петербургского государственного университета

Аннотация: Религия играла ключевую роль в формировании культурной, моральной и социальной структуры Китая на протяжении веков. Страна может похвастаться разнообразным религиозным ландшафтом, на который оказывают влияние конфуцианство, даосизм, буддизм, ислам и различные народные традиции. Однако роль религии в Китае претерпевала значительные изменения на протяжении всей его истории, особенно в 20 веке при коммунистическом правлении. В последние десятилетия наблюдается возрождение религиозной деятельности, свидетельствующее о сложном взаимодействии между традициями, современностью и государственным контролем.

Ключевые слова: культура, Китай, религия, общество, государство, традиции.

Религия играла ключевую роль в формировании культурной, моральной и социальной структуры Китая на протяжении веков. Страна может похвастаться разнообразным религиозным ландшафтом, на который оказывают влияние конфуцианство, даосизм, буддизм, ислам и различные народные традиции. Однако роль религии в Китае претерпевала значительные изменения на протяжении всей его истории, особенно в 20 веке при коммунистическом правлении. В последние десятилетия наблюдается возрождение религиозной деятельности, свидетельствующее о сложном взаимодействии между традициями, современностью и государственным контролем.

Богатую религиозную историю Китая можно проследить до древних времен, когда конфуцианство, даосизм и буддизм сосуществовали и влияли друг на друга. Императорская эпоха ознаменовалась интеграцией этих традиций в государственные ритуалы и управление. Однако приход коммунизма в середине 20-го века, возглавляемый такими деятелями, как Мао Цзэдун, стал свидетелем подавления религиозных практик, поскольку они рассматривались как потенциальные угрозы идеологии Коммунистической партии [1].

Во время Культурной революции (1966-1976) религиозные учреждения подверглись жестоким преследованиям, многие храмы, монастыри и церквушки были разрушены или перепрофилированы для светского использования. Несмотря на это подавление, религиозные верования сохранялись, часто в подполье, и выжили благодаря упорству людей, преданных своей вере. Эта устойчивость заложила основу для возрождения религиозных практик в эпоху после Мао [2].

В конце 20-го и начале 21-го века Китай стал свидетелем возрождения религиозной деятельности. Правительство, признавая культурное и моральное значение традиционных верований, осторожно допустило контролируемое возрождение религиозных практик. Официально разрешенным религиям, включая буддизм, даосизм, ислам, протестантизм и католицизм, было разрешено действовать под надзором государства.

Традиционные китайские религии, такие как конфуцианство, даосизм и буддизм, продолжают влиять на культурную самобытность и этические ценности китайского народа. Конфуцианство, с его акцентом на социальную гармонию и нравственное поведение, получило официальную поддержку в качестве основы для привития моральных ценностей в обществе [3].

Стремительное экономическое развитие и урбанизация Китая привели к социальным и культурным изменениям. В условиях этих преобразований некоторые люди обращаются к религии, чтобы найти утешение, смысл и этическое руководство. Различные духовные и религиозные движения, как местные, так и импортированные, приобрели популярность, отражая разнообразие способов, которыми люди ищут смысл перед лицом современных вызовов.

Статья 36 Конституции Китая гласит, что граждане «пользуются свободой вероисповедания» [4]. Она запрещает дискриминацию по признаку религии и запрещает государственным органам, общественным организациям или отдельным лицам принуждать граждан верить — или не верить — в какую-либо определенную веру. Государственный совет, административный орган правительства, принял постановление по делам религии, которое вступило в силу в феврале 2018 года и разрешает зарегистрированным в государстве религиозным организациям владеть собственностью, издавать литературу, обучать и утверждать духовенство, а также собирать пожертвования.

Государство признает пять религий: буддизм, католицизм, даосизм, ислам и протестантизм. Исповедание любой другой веры формально запрещено, хотя часто терпимо, особенно в случае традиционных китайских верований. Религиозные организации должны зарегистрироваться в одном из пяти санкционированных государством патриотических религиозных объединений, которые контролируются Государственным управлением по делам религиий.

Хотя правительство признает роль религии в формировании культурных и моральных ценностей, оно поддерживает строгий контроль над религиозными институтами, чтобы предотвратить посягательства на его авторитет. Незарегистрированные или подпольные религиозные группы могут сталкиваться с ограничениями, что приводит к продолжающимся дебатам о степени свободы вероисповедания в Китае. Пересмотренные правила включают ограничения на религиозное образование, время и места проведения религиозных торжеств, а также мониторинг религиозной активности в Интернете и отчетность о пожертвованиях, которые превышают 100 000 юаней (около 15 900 долларов).

Роль религии в современном Китае является динамичным и многогранным аспектом его культурной самобытности. По мере того, как нация сталкивается со сложностями модернизации и глобализации, возрождение религиозных практик отражает непреходящее значение духовных верований в жизни китайского народа. Баланс между традициями, государственным контролем и разнообразными потребностями быстро меняющегося общества остается сложной задачей, что делает роль религии в современном Китае предметом постоянных исследований и дискуссий.

Список литературы

1. Edwards E.D. Religion in Modern China // Pacific Affairs, vol. 28, no. 1, 1955, pp. 79-81.
2. Захарьин А.Б. Особенности религиозной политики КНР в XX в. // Вестник Московского университета. 2015, Серия 13. Востоковедение, (1), 82-96.
3. Lan Li. Popular Religion in Modern China: The New Role of Nuo, Routledge, 2015
4. Clart Ph. and Scott G.A. Religious Publishing and Print Culture in Modern China: 1800-2012, Berlin, München, Boston: De Gruyter, 2015.