Понятие организованной преступной группы

Багаев Георгий Русланович – магистрант кафедры Уголовного права и криминологии Академии следственного комитета Российской Федерации.

Аннотация: В статье рассматривается эволюция развития понятия «организованная преступная группа», которое существует сегодня в современном уголовном законодательстве. Кроме того, автором особое внимание уделяется существующим научным взглядам по теме исследования и процессу имплементации норм относительно организованных преступных форм соучастия. В результате проведенного исследования формулируется и обосновывается вывод о том, что на современном этапе развития существуют определенные проблемы правоприменительной практики в части организованной группы. Рассматривается более эффективное толкование заявленного понятия.

Ключевые слова: Организованная группа, понятие «организованной группы», имплементация норм о соучастие в отечественное законодательство.

Одним из старейших институтов уголовного права является соучастие, а организованная группа выступает в качестве одной из форм соучастия. Определение понятия соучастия в уголовном праве России содержится в ст. 32 Уголовного кодекса РФ. В соответствии с данной статьей, соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. В свою очередь, понятие организованной группы дается в ч.3 ст. 35 УК РФ. Так, в соответствии с данным пунктом, преступление признается в качестве совершенного организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений.

Стратегия национальной безопасности России, утвержденная указом Президента № 683 от 31.12.2015 г., относит организованную преступность к основным угрозам, подрывающим государственную и общественную безопасность в стране. Последствия деятельности организованной преступности нарушают и причиняют колоссальный вред всем сферам государственной и общественной жизни, создают благоприятные условия для развития коррупционных и мошеннических схем в государственных властных институтах. По данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации за 2019 год в стране было выявлено 14 тысяч 647 преступлений, которые были совершены организованной группой, из них 5 тысяч 654 преступлений, являются особо тяжкими.

Изучая дефиниции ст. 35 УК РФ, можно отметить то, что довольно сложно проводить корреляцию между организованной преступной группой (ОПГ), группой лиц по предварительному сговору и группой лиц. Так, ОПГ благодаря своим специфическим чертам обладает качественными отличиями от менее организованных форм.

В практической деятельности организованная группа выступает в качестве наиболее опасной формы группового преступления, для которой характерно наличие двух основных признаков. Во-первых, это устойчивость, а во-вторых, создание группы в целях совершения одного или нескольких преступлений. Рассматривая данные признаки организованной группы более детально, отметим, что об устойчивости группы явно свидетельствует наличие лидера, структурированность группы и наличие внутригрупповых норм поведения. Отметим, что в качестве внешнего выражения устойчивости группы также выступает длительность существования группы. По мнению Е. Б. Серова, в последние годы преступные деяния, совершаемые организованными группами, приобрели форму криминальных операций, которые уже давно вышли за пределы границ между государствами и совершаются на территории одного, двух государств [7].

Развитие транснациональной преступности не оставляет иного выбора, как признать институт соучастия неотъемлемым элементом системы международного права. Согласно ст. 25 Римского статута Международного уголовного суда признаками соучастия являются: совместное совершение противоправного общественно опасного деяния, признаваемого международным законодательством в качестве преступления, лицом совместно с иными лицами, или же покушения на совершение преступления, наличие субъективной стороны выраженной в осознании умысла и наличии общей цели на совершение конкретного преступления [4].

Изучая отечественное законодательство, стоит выделить и рассмотреть ч. 3 ст. 34 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности. В данной Конвенции отмечено, что «каждое Государство участник может принимать более строгие или суровые меры, чем меры, предусмотренные настоящей Конвенцией, для предупреждения транснациональной организованной преступности и борьбы с ней» [2]. В п. «а» ст. 2 Конвенции дано определение организованной преступной группы, в котором дан некий минимум, лекало, содержащее минимальный набор стандартных, формально определенных признаков, которые, по мнению Генеральной Ассамблеи ОНН национальный законодатель, в процессе имплементации должен отразить в законодательном акте, направленном на противодействие организованной преступности. При этом это не означает, а скорее допускает национальное законодательство определять более широкие формулировки. В пользу данного вывода выступает дефиниция статьи сорок один Руководства для законодательных органов по осуществлению Конвенции ООН [2].

Так в российском законодательстве указано, что под соучастием в преступлении понимается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. На базе комбинации основных признаков субъективной и объективной стороны соучастия формируется определенная модель, в частности, «преступное сообщество» или, например, «группа лиц по предварительному сговору». Особняком стоят формы организованной преступности, обусловленные специфическими признаками: устойчивость, организованность, стабильность, что в итоге приводит к формированию высокого уровня общественной опасности. Считается, что фундаментом, на котором формируется профессиональная преступность, террористические и экстремистские формирования являются именно ОПГ.

Стоит отметить, что обозначение ОПГ как формы соучастия является достаточно традиционным [6]. Особое значение в данном аспекте приобретает тот факт, что, как и высшие судебные инстанции, так и нижестоящие суды именуют ОПГ одинаково. Так, в одном из решений Верховный Суд РФ указал, что в ст. 35 УК РФ предусматриваются формы совершения групповых преступлений, которые подлежат квалификации в качестве соисполнительства. В частности, это группа лиц, ОПГ, преступное сообщество и группа лиц по предварительному сговору, которые отличаются друг от друга по степени сплоченности, способам связи участников и внутренней организованности [5].

Список литературы

1. Конституция Российской Федерации: официальный текст. (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2. Конвенция против транснациональной организованной преступности, принятая в г. Нью-Йорке 15.11.2000 Резолюцией 55/25 на 62-ом пленарном заседании 55-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН // СЗ РФ. 2004.– № 40. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 07.04.2020), (с изм. и доп., вступ. в силу с 12.04.2020). В данном виде документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
4. Римский статут Международного уголовного суда (принят в г. Риме 17 июля 1998 г. Дипломатической конференцией полномочных представителей под эгидой ООН по учреждению Международного уголовного суда) // СПС «КонсультантПлюс».
5. Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 22 октября 2013 г. № 11-О13-25 // СПС «КонсультантПлюс».
6. Российское уголовное право. Общая часть: учебник для вузов / по ред. В.П. Коняхин. – М.: Контракт, 2014-262 с.;
7. Серова Е.Б. Транснациональная ОПГ: криминалистическое понятие и признаки // КриминалистЪ. – 2013. - №1(12). - С. 55.