УДК 82

Реализация концепта «Красота» в романе С. Моэма «Маг»

Стрелкова Анастасия Юрьевна – кандидат филологических наук, ассистент Московского городского педагогического университета

Аннотация: Языковые и культурные различия ярко проявляются при анализе концептов. Концепт «Красота» входит в известную триаду понятий вместе с «Добром» и «Истиной». В романе С. Моэма «Маг» концепт «Красота» сопряжен с такими характеристиками, как относительность и недоступность для разума.  Важным смысловым признаком является отсутствие противопоставления внешней и внутренней красоты, что характерно для английского концепта. Однако понимание красоты у Моэма имеет и отличия от общекультурного английского концепта. Автор, подчеркивая эстетическую направленность красоты, намеренно отказывается от оценочного компонента из-за относительности красоты.

Ключевые слова: концепт, физическая красота, духовная красота, искусство, культура, язык, разум, реализм.

Языковые и культурные различия особенно значимы при анализе концептов, потому что позволяют очертить не только разницу между концептами разных языков, но и определить, какие элементы общеанглийского понимания концепта характерны для автора, а какие он видоизменяет через призму своего видения. Более того, «процессы когнитивной деятельности человека неоднородны, на них влияет множество факторов, они несут отпечаток психического своеобразия личности…»; следовательно, на формирование и глубину содержания концепта оказывают влияние как «уникальность психики человека, так и его опыт взаимодействия с окружающей действительностью» (Пыхтина, 2022, с. 764).

Многообразие концептов определяется богатством культуры и языка. Особенно интересными в концептосфере представляется «триада», символизирующая возможность гармонизировать мир, – Истина, Добро и Красота (Щенникова, 2015, 97). Для анализа выбран концепт красоты и его реализация в романе С. Моэма «Маг» (1908).

Еще Гомер, воспевая Елену Прекрасную в «Иллиаде», отказался от описания красивейшей из женщин, он описывал впечатление, которое она оказывала на окружающих. Моэм также пользуется этим приемом в романе «Маг». Образцом женской красоты становится Маргарет, ее внешность фактически не описывается, читатель не знает ни цвета глаз или волос, формы губ или носа. Мы не знаем деталей, хотя другие персонажи описываются более подробно. Красота юной девушки дается автором как константа. Отсутствие описания внешности Маргарет делает ее прекрасной для читателей всех поколений. Подтверждение этой мысли можно найти в размышлениях Моэма о красоте из автобиографических заметок «Подводя итоги» (1935): «… красота относительна, она зависит от потребностей разных поколений, а искать в том, что нам кажется прекрасным, признаков абсолютной красоты – бесполезное дело» (Моэм, 1991, с. 209). Писатель здесь говорит о времени и разных поколениях, однако «относительность» красоты можно понимать в более широком смысле: даже люди примерно одного возраста и воспитания красоту могут понимать по-разному. Например, Артур, слишком практичный, чтобы понимать искусство, восхищается одной из скульптур, но только потому, что она походит на Маргарет (Моэм, 2018, с. 58). В то же время Артур не способен понимать красоту искусства, видеть ее глазами Маргарет: «…он хотел понять, что же так восхищает ее в произведениях художников, доводя порой до упоительного экстаза» (Моэм, 2018, с. 57), но такое свойство красоты как относительность не позволяет ему это сделать. Моэм неоднократно подчеркивает недоступность для Артура красоты в широком смысле, то есть в том числе красоты искусства и природы, и в этом скрыто именно английское понимание этого явления, потому что «В английской лингвокультуре последовательно противопоставляется рациональное и эмоциональное отношение к миру» (Жарова, 2019, с. 12). Именно поэтому Артур как представитель рационального, научного подхода не восприимчив к красоте во всех ее формах и способен ощущать прекрасное лишь, если оно подобно красоте Маргарет.

Красота Маргарет – телесная, это подчеркивается в романе неоднократно. Тем гармоничнее выглядит ее сравнение с одной из античных статуй, ведь именно древние греки воспевали совершенство тела. Акцент автор делает на ее сходстве со статуей древнегреческой богини Артемиды (римский вариант – Диана): «Черты лица мисс Донси были высечены с тем же божественным совершенством, что и у греческой статуи; ее кожа была столь же нежна <...> рука Маргарет была также миниатюрна, изящна и бела» (Моэм, 2018, с. 59). В этом же отрывке красота Маргарет ставится в один ряд с красотой природы:  «… своей мраморной белизной напоминала обо всем прекрасном и ласкающем взор: о пылающих красках заката и темноте ночи, о лепестках роз и глубине морских бездн» (Моэм, 2018, с. 59).

Такая – материальная – красота у Моэма не одухотворена, не является залогом особых душевных качеств, поэтому доктор Поро и удивляется, что Артур полюбил Маргарет. Она добра, пока обстоятельства складываются таким образом, пока вокруг достойные, пусть и не без недостатков люди. Однако под магическим или психологическим (в тексте романа легко найти подтверждения обеих, пусть и противоположных, точек зрения) влиянием Хаддо она становится лживой, распутной и готова причинять боль своим друзьям.

Возвращаясь к размышлениям о тяге человека к физической красоте, приведем несколько цитат. Сюзи и Артур, как подчеркивает Моэм, внешне не отличаются красотой, однако оба восхищены Маргарет. Так, Сюзи «… давно поняла, что здравомыслие, доброта характера и сила воли ничего не стоят по сравнению с хорошеньким личиком» (Моэм, 2018, с. 21), а Артур «… полюбил Маргарет прежде всего за физическое совершенство, столь поразительно контрастировавшее с бесчисленными проявлениями уродств, борьбе с которыми он посвятил свою жизнь» (Моэм, 2018, с. 8). Его мысли в романе воплощаются наяву, когда «… Маргарет – такая красавица – была принесена в жертву ради рождения этих уродов личиком» (Моэм, 2018, с. 281). В тексте романа Моэм постоянно намекает на последующие события, на трагедию, которой закончится «пока благополучная» любовная история, и эта фраза также может быть рассмотрена в данном контексте.

Другое свойство красоты в понимании Моэма – ее недоступность для разума. В «Подводя итоги» он рассуждает, что раз красота относительна и меняется, значит это явление «не поддающееся анализу» (Моэм, 1991, с. 209). Не стремится и Артур анализировать свои чувства к Маргарет, порожденные прежде всего ее красотой. Артур любит ее по-прежнему после всего, что произошло, интерпретировать это опять же можно по-разному. С одной стороны, это может говорить о его преданности и верности, и в одном месте даже написано, что Артур смотрит на Маргарет с собачьей преданностью. С другой стороны, герой выбрал ее за красоту, не за невинность, доброту или другие качества. И хотя под влиянием Хаддо Маргарет утрачивает прежнюю личность, красота, а значит и любовь Артура, остаются вместе с ней. В этом случае герой выглядит достаточно поверхностным человеком, однако Моэм как писатель-реалист не склонен давать оценку своему герою или объяснять, чем именно продиктованы чувства Артура впоследствии: верностью, любовью к красоте или и тем, и другим.

Стремление к красоте – еще один важный мотив романа, который разделяют все персонажи «Мага», кроме Хаддо. В «Подводя итоги» Моэм объясняет, что «красота – одна из тех ценностей, которые придают жизни смысл» (Моэм, 1991, с. 209). Эта сентенция буквально реализуется в романе в сюжетных линиях Артура и Сюзи. Артур помогает расцвести красоте Маргарет, поддерживает ее мечты, а без нее он «ломается», утрачивая смысл жизни. Для него такие ценности, как Красота и Любовь до самого конца романа слиты воедино. Сюзи была учительницей Маргарет, в то время и позже она заботливо пестовала ее красоту, отправилась с ней в Париж. После бегства девушки Сюзи стойко переносит потерю, но, быть может, потому, что пути Любви и Красоты для нее отныне разошлись. Сюзи влюблена в Артура, и это чувство помогает ей справиться с ударом.

О тяге к Красоте доктора Поро узнаем мы в первых строках романа, который «… приглядывался к саду как бы глазами бесчисленных художников, стремившихся изображением этого красивейшего уголка Парижа выразить свое чувство прекрасного. <...> Осень. Некоторые деревья совсем голые. И цветы на клумбах завяли. Этот регулярный английский парк смахивал сейчас на женщину легкого поведения, далеко не первой молодости, делающую жалкие, отчаянные попытки с помощью поношенных туалетов, макияжа и наигранного оживления вернуть себе былое очарование» (Моэм, 2018, с.3-4). Этот отрывок завуалированно предсказывает будущее разочарование в Красоте. Доктор Поро не смог увидеть в осеннем саду того, что воспевали художники, позже Артур и Сюзи утрачивают воплощение Красоты — Маргарет. Здесь кроется одна из ключевых идей Моэма: красота придает жизни смысл, но эта ценность не единственная.

Именно так, косвенно, через категорию смысла, Красота становится не только материальной, но и причастной к сфере духа: она представляет собой «вещь, материальную или духовную <…>, которая удовлетворяет наше эстетическое чувство…» (Моэм, 1991, с. 209). Об этом пишет и Е.М. Жарова, сравнивающая лексические уровни концепта красоты в русском и английском языках:  «лексические единицы, выражающие концепт «красота» в английском и русском языках, непременно содержат в себе оценочный компонент, что согласуется с определением красоты как эстетической оценки и шаблона одобрения/неодобрения» (Жарова, 2019, с. 12). Следует однако подчеркнуть, что Моэм, подчеркивая эстетическую направленность красоты, намеренно отказывается от оценочного компонента из-за относительности красоты, о чем мы писали выше. Это отличает его понимание от общекультурного в английском языке.

Сама Маргарет также стремится к красоте, но как к понятию художественному, эстетическому: «Красота необходима ей, как хлеб для более приземленных существ. Она так страстно интересуется всем на свете» (Моэм, 2018, с. 8). Этой способностью видеть красоту во всех проявлениях и отличается Маргарет от Артура.  Как и другие герои, девушка утрачивает Красоту: «Ее прежняя любовь к красоте прошла, больше не трогали ни цветы, распустившиеся в маленьком садике коттеджа, ни поющие на ветвях птицы» (Моэм, 2018, с. 200). Речь идет не о внешней красоте, а о тяге к ней.

О красоте души говорит Оливер Хаддо, описывая «Джоконду» для Маргарет: «Это красота, отражающая красоту души, предмет безумных мыслей, фантастических мечтаний и утонченных желаний. Поставьте рядом с ней мраморных греческих богинь или прекрасных античных женщин, и они побледнеют в сравнении с ее красотой, куда вселилась ее душа со всеми страданиями» (Моэм, 2018, с. 111-112). Он заманивает Маргарет той красотой, что особенно близка ей, – красотой искусства. И тем не менее, Маргарет – не Джоконда, способная воплотить «мудрость и опыт мира <...> чувственность Греции, и похоть Рима, и мистицизм Средних Веков с их устремленностью к возвышенной любви и и языческие культы, и пороки Борджиа»  (Моэм, 2018, с. 111-112). Маргарет воплощает собой материальную сторону красоты, совершенство античных статуй. Как и она, они прекрасны, но лишены более глубокого содержания.

Стоит однако акцентировать внимание на том, что нет серьезного глубинного противопоставления душевной красоты и красоты внешней в понимании писателя. Этот конфликт в большей степени виден, если воспринимать роман через русскую концептосферу, в которой данное противопоставление неизбежно. Однако в английском языке, когда речь идет о концепте красоты,  «внешнее и внутреннее неразрывно связаны, они акцентируют внимание на внешнем, полагая, что оно должно коррелировать с внутренним содержанием, хотя признают, что внешность может быть обманчива» (Жарова, 2019, с. 13). Так и Моэм не противопоставляет доброту Сюзи и красоту Маргарет или красоту души Джоконды и внешнюю красоту античных статуй. Это явления разного порядка.

С концептом красоты связан и интересный иронический прием с глубинным содержанием. Некрасивого Артура Маргарет представляет Сюзи как «прекрасного принца»  (Моэм, 2018, с. 18). В этом сравнении есть несколько смысловых пластов. Во-первых, Артур – жених и благодетель Маргарет, поэтому в этом плане он действительно ее «принц». На этом уровне он также противопоставлен отвратительному чудовищу Оливеру Хаддо. Во-вторых, автор вкладывает в ее слова особую иронию, ведь через несколько абзацев рассказывается, как некрасив Артур. Третий уровень – это снова скрытый намек Моэма на последующие события. Маргарет подводит Артура к Сюзи, когда говорит эти слова. Для Сюзи, которая вскоре влюбляется в него, герой действительно становится прекрасным принцем и даже убивает чудовище-Хаддо. Такой многоуровневый подтекст особенно значим как прием метапрозы в преимущественно реалистической прозе писателя: «специфические приемы, такие как прямое обращение (к читателю) или эффекты – ирония, обманутое ожидание – не всегда и необязательно позиционируют текст как метапрозу. Уместно вспомнить классика реализма У. С. Моэма, в больших и малых текстовых формах которого используются приемы, специфические для метапрозы, что ни в коей мере не изменяет статуса их литературного жанра и направления» (Воробьева, 2020, с.45).

Таким образом, концепт красоты у Моэма репрезентирован в рамках микрополя «внешней красоты», которая реализуется через красоту женщины, искусства, природы, однако герои романа наделены разными способностями воспринимать красоту. Тем не менее, в героях подчеркивается тяга к ней. Анализ также выявил такие актуальные свойства концепта красоты, как ее относительность и недоступность для разума.  Важный смысловой признак – отсутствие противопоставления внешней и внутренней красоты.

Список литературы

1. Жарова Е.М. Концепт «Красота» в английском и русском языках // Актуальные проблемы современной лингвистики. 2019. №  37. С. 8-
2. Моэм С. Маг. Москва: Издательство АСТ, 2018. 288 с.
3. Моэм У. С. Подводя итоги. М., 1991. С. 194.
4. Пыхтина, А. Ю. Применение экспериментальных методов в рамках когнитивных исследований // Когнитивные исследования языка. – 2022. – № 3 (50). – С. 764-767.
5. Трунова О.В., Воробьева А.Ю. Сущностные и репрезентативные особенности метапрозаических текстов // Вестник МГПУ. Серия: филология. Теория языка. Языковое образование. 2020. № 1 (37). С. 44−50.
6. Щенникова Л.П. Ф. Достоевский и С. Моэм: константы диалога Вестник СПбГУКИ. № 4 (25) декабрь. 2015. С. 96-103.