УДК 327

Инициатива «Один пояс, один путь» как политика мягкой силы Китая

У Циншу – Красноярский государственный педагогический университет им. В.П. Астафьева.

Аннотация: В настоящий момент Китай, основываясь на проектах инициативы «Один пояс, один путь», проводит активную внешнеэкономическую политику. Хотя экономически проекты инициативы не всегда являются рентабельными, в них заложен более глубокий смысл, связанный с концепцией мягкой силы. В данной статье дается исторический внешней экономической политике Китая как одной из форм мягкой силы. 

Ключевые слова: Китай, внешняя политика, Один пояс, один путь, Си Цзиньпин, мягкая сила, цефэн.

Современная политика Китая часто основывается на установлении долгосрочных экономических отношений с различными странам. Своего апогея этот подход достиг в форме инициативы «Один пояс, один путь». Хотя экономически проекты инициативы не всегда являются рентабельными, в них заложен более глубокий смысл, связанный с концепцией мягкой силы. При этом китайская политика мягкой силы имеет глубокие корни и восходит еще к политике китайских императоров. В данной статье дается исторический внешней экономической политике Китая как одной из форм мягкой силы. 

Cистема дани (цефэн, 册封体制) существовала долгиегоды на протяжении истории Китая, причем как китайские императоры платили дань северным народом, так и Китай взимал дань с других регионов. Такая система не была выражением силы или слабости, однако являлась неким прообразом современной мягкой, основанной на экономических отношениях. Хотя системы дани давно нет, политические предположения, лежащие в ее основе, все еще существуют и помогают управлять текущими событиями в китайских международных отношениях. Недавние исследования показали четкую причинно-следственную связь между экономическими показателями в государствах с сильным китайским культурным влиянием (КНР, Вьетнам, Сингапур, Корея, Япония, Гонконг, Тайвань и Монголия), которая отсутствует среди других азиатских стран, где китайское влияние было традиционно слабее (Малайзия, Камбоджа, Индонезия и Таиланд).

Более того, монополизация сетей перераспределения остается серьезной проблемой для китайского руководства. Это объясняет давнее недоверие КПК к НПО и ее недавние шаги по усилению контроля над крупным частным бизнесом. Си Цзиньпин даже прямо ссылался на классические источники в оправдание своей антикоррупционной кампании, критикуя мошенничество не только по юридическим или моральным причинам, но и потому, что оно представляет угрозу для государства. В одной примечательной речи он процитировал классика эпохи Воюющих царств Шан Цзюнь Шу, сказав: «Стало совершенно ясно: это вопрос жизни или смерти для партии и нации, чтобы наша партия вела себя последовательно в борьба с коррупцией; это фундаментальный урок, который следует извлечь из истории во все времена и во всех местах (…) Мы должны быть неустанными в нашей борьбе со взяточничеством и в нашем продвижении честности, бить тревогу всякий раз, когда возникают коррупция и вырождение. Мы должны помнить, что «рой червей проест деревянную доску, и одна большая трещина разрушит стену»15.

С другой стороны, китайские мыслители все чаще лавируют между двумя или более теоретическими концепциями. Они обучены марксистской теории международных отношений, но также имеют базовые знания в англоевропейской теории международных отношений и, по крайней мере, поверхностно знакомы с китайской классикой. Прагматически они могут переключаться между этими тремя подходами, когда того требуют обстоятельства. Те же идеи можно наблюдать в действии и в международных отношениях Китая, особенно в рамках инициативы «Один пояс, один путь». Финансовые аналитики поспешили раскритиковать распределение фондов инициативы «Один пояс, один путь». Как сказал Джек Юань из Fitch Ratings в Шанхае: «В юрисдикциях, куда направляются многие из этих кредитов, возникнут трудности с получением кредитов от англо-европейских коммерческих банков – их кредитные рейтинги не очень хороши или рассматриваемые проекты часто не являются коммерчески жизнеспособными». Даже в китайском истеблишменте различные деятели выразили сомнения в экономической осуществимости проектов инициативы «Один пояс, один путь», а управляющий Народного банка Китая Чжоу Сяочуань признал, что предоставление дешевых кредитов партнерам с высоким уровнем риска сопряжено с «рисками и проблемами». 16. Однако, если эти кредиты рассматриваются как убыточные в гегемонистском проекте, то следует предположить, что китайское правительство понимает, что есть все шансы, что они будут погашены с опозданием или вообще не будут погашены. Политбюро может даже рассчитывать на этот факт, чтобы усилить и расширить свои рычаги влияния на получателей. Вместо того, чтобы тратить напрасно деньги на легкомысленные проекты, как утверждают многие наблюдатели, президент Си применяет на международном уровне те же системы и методы, которые помогли ему и его предшественникам удержаться у власти дома

В то время как подозрительные англо-европейские авторы поспешили обвинить китайское государство в попытке заманить более бедные государства в долговое рабство, историческая перспектива предполагает, что долгосрочная цель Китая более тонкая: цель состоит не просто в том, чтобы использовать один большой долг для добычи нефти или шантажа, но сделать другие государства настолько экономически зависимыми от Китая, что они по собственной воле решат следовать примеру Китая, а не против воли уступать краткосрочным угрозам.

Таким образом, можно отметить что крупные экономические проекты Китая, такие как инициатива «Один пояс, один путь», являются одним из механизмов мягкой силы Китая. Через эту инициативу при помощи материальных средств Китай стремиться продвигать заграницу китайское видение мироустройство, т.н. «общество всеобщей гармонии», выступая противовесом американской миссионерской доктрине.

Список литературы

1. Dellios R. “nternational Relations Theory and Chinese Philosophy. East Asia Security Centre 东亚安全中心 1, no. 1, 2009, р. 5696.
2. Hyer E. The Pragmatic Dragon: China’s Grand Strategy and Boundary Settlements. Vancouver: UBC Press, 2015.
3. Phua, Ch. Chao Rong. Towards Strategic Pragmatism in Foreign Policy: Cases of United States of America, China and Singapore, 2021.