УДК 34

Различие новации и изменения условий договора. Комментарий к определению Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 23.03.2021г. № 46-КГ20-31-К6

Осипов Владислав Александрович – студент Юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Научный руководитель Павлов Андрей Анатольевич – кандидат юридических наук, доцент кафедры Гражданского права Санкт-Петербургского государственного университета.

Аннотация: В статье разбирается определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ, в котором встал вопрос о начислении процентов, неустоек и комиссий на сумму основного долга заемщика несмотря на то, что ранее стороны заключили между собой мировые соглашения. Рассматриваемая ситуация позволяет разобрать различия таких правовых явлений как новация и изменение отдельных договорных обязательств, а также затронуть сущность мирового соглашения и его назначение.

Ключевые слова: новация, прекращение обязательств, мировое соглашение, изменение договора, договор займа.

I. Фабула дела

Для начала рассмотрим фактические обстоятельства данного дела.

Крестьянское хозяйство (ответчик) и банк (истец) заключили между собой несколько кредитных договоров.

В апреле 2016 года суд удовлетворил требования банка о досрочном взыскании с крестьянского хозяйства и его поручителя всей суммы долга, вместе с неустойками, комиссиями и процентами по состоянию на 05.02.2016.

14.06.2016 в рамках исполнительных производств между сторонами были утверждены мировые соглашения, согласно которым ответчики признали наличие просроченной задолженности перед банком по состоянию на 05.02.2016 и обязались погасить ее до мая 2019 г. В мировых соглашениях было отдельно отмечено, что они не являются новацией.

03.09.2019 были вынесены постановления об окончании исполнительных производств в связи с исполнением по всем решениям суда.

После этого банк подал иск о взыскании процентов за пользование суммой займа, комиссии, неустойки за просрочку погашения основного долга и процентов за период с 06.02.2016 г. по 30.08.2019, указав, что заключение мировых соглашений не прекратило обязательств крестьянского хозяйства как заемщика. Крестьянское хозяйство в ответ обратилось со встречным иском о признании задолженности погашенной, указав, что все обязательства по мировым соглашениям были выполнены надлежащим образом.

Нижестоящие суды отказали банку и удовлетворили встречный иск. Проанализировав положение договоров, они пришли к заключению, что, досрочно истребовав всю сумму задолженности в срок не позднее 05.02.2016 г., банк установил новую дату окончательного возврата кредита. Она является датой окончания начисления процентов, а поэтому с 06.02.2016 на сумму долга, согласно договорным условиям, проценты за пользование и комиссия не исчисляются.

Нижестоящие суды также исходили из того, что в мировых соглашениях отсутствуют обязательства ответчиков по уплате каких-либо процентов за время погашения задолженности.

Верховный Суд не согласился с решениями нижестоящих судов. Он указал, что судебное решение о взыскании долга само по себе основанием прекращения обязательства по кредитному договору не является, если это прямо не указано в самом решении. Из этого следует, что в случае вынесения судом решения о взыскании основного долга и процентов по договору займа данное обязательство должника будет считаться исполненным в момент возврата денежных средств кредитору.

В мировых соглашениях было указано, что они не являются новацией, соответственно обязательства по кредитным договорам не прекращаются, поэтому они лишь изменили срок возврата долга, в связи с чем начисление процентов, комиссий и неустойки с 06.02.2016 г. правомерно.

Банк после предъявления требования о досрочном погашении задолженности снова устанавливает дату окончательного возврата суммы долга, при этом начисление процентов за пользование кредитом, комиссии и неустойки не приостанавливается до его полного возврата. Исходя из этого толкование судами договоров таким образом, что после установления даты досрочного погашения кредитов заемные проценты, неустойка и пени не взыскиваются, прямо противоречит Гражданскому кодексу РФ.

II. Теоретический комментарий

1. Отличие изменения договора от новации

Новация является одним из способов прекращения обязательств и представляет собой соглашение сторон, в силу которого старое обязательство перестает существовать и заменяется на новое. Пункт 2 ст. 414 ГК РФ закрепляет, что в силу новации прекращаются и все дополнительные обязательства, связанные с первоначальным, если иное не предусмотрено самим соглашением. Отметим, что судебная практика придерживается позиции, согласно которой, если иное не установлено соглашением о новации, с момента заключения такого соглашения прекращается обязанность должника уплатить ранее начисленные неустойки, охранительные проценты, убытки (п. 25 Постановления Пленума ВС РФ от 11.06.2020 №6) [1].

Различие между новацией и изменением договора заключается в том, что во втором случае «обязательство не прекращается, а продолжает действовать в измененном виде» [2]. Это означает, что изменение отдельных договорных обязательств не приводит к вышеуказанным правовым последствиям новации. Наибольшее практическое значение такого отличия заключается в том, что при изменении договора не прекращаются и все дополнительные обязательства (а в данном деле спор возник именно по вопросу их прекращения).

В силу серьезности вышеуказанных последствий новации, действует правило «новация не предполагается», а для осуществления новации необходим animus novandi (явно выраженная воля сторон на прекращение первоначального обязательства и установление взамен него нового) [1]. Эта позиция была воспринята высшими судебными инстанциями и закреплена в п. 2 Информационного письма Президиума ВАС от 21 декабря 2005 г. № 103 и в п. 22 Постановления Пленума ВС РФ от 11.06.2020 г. № 6. Таким образом, если с помощью критерия animus novandi нельзя установить подобное намерение, речь должна идти лишь об изменении отдельных условий обязательства. Именно данный критерий может считаться единственным для разграничения таких правовых явлений как новация и изменение договора.

В нашем случае стороны прямо закрепили в мировых соглашениях, что последние новацией не являются. Из этого следует, что обязательства крестьянского хозяйства по кредитным договорам не прекратились, и изменились только сроки возврата сумм долга. Значит, не прекратились и все дополнительные обязательства должника, включая обязанность уплатить проценты и неустойки.

Таким образом, Банк в одностороннем порядке изменил срока возврата суммы долга путем предъявления требования о досрочном возврате кредита (акселерация долга), а затем эти условия еще раз были изменены путем заключения мировых соглашений.

2. Мировое соглашение

Мировое соглашение представляет собой соглашение сторон о прекращении спора на основе добровольного урегулирования взаимных претензий и утверждения взаимных уступок, что является одним из процессуальных средств защиты субъективных прав (определение КС РФ от 24.02.2004 № 1-О).

В силу того, что основным назначением мирового соглашения является прекращение спора, можно поставить вопрос о том, насколько соответствует его природе то, что по итогам заключения соглашения обязательства не прекращаются, а лишь изменяется срок их исполнения. Может ли мировое соглашение содержать только условие о рассрочке исполнения?

На наш взгляд, ответ на данный вопрос должен быть положительным. В п. 13 Постановления Пленума ВАС РФ от 18 июля 2014 г. № 50 прямо указывается, что «стороны при заключении мирового соглашения могут самостоятельно распоряжаться принадлежащими им материальными правами, они свободны в согласовании любых условий мирового соглашения, не противоречащих федеральному закону и не нарушающих права и законные интересы других лиц».

В рассматриваемой ситуации взаимные уступки сторон состоят в самом факте предоставления рассрочки платежа, на которую согласился банк в обмен на констатацию ответчиками своей задолженности. Такой компромисс сторон и следует считать «прекращением спора», что, однако не означает прекращение обязательств заемщика.

В силу того, что в мировых соглашениях было прямо отмечено, что они не являются новацией, следует исходить из того, что банк и крестьянское хозяйство изъявили свою волю на сохранение существующих между ними обязательств.

На наш взгляд, интерес вызывает вопрос, как должен был бы решаться данный спор, если бы банк и крестьянское хозяйство прямо не указали в мировых соглашениях на то, что последние не являются новацией? Можно поставить вопрос о том, не является ли сам факт заключения сторонами мирового соглашения презумпцией прекращения обязательства между ними, ведь задачей мирового соглашения как процессуального акта является ликвидация спора?

Очевидно, что первостепенное значение будет иметь толкование текста такого соглашения по правилам ст. 431 ГК РФ, в силу чего данная проблема во-многом нивелируется. Однако все же, на наш взгляд, в такой ситуации нельзя говорить о презумпции прекращения обязательств, даже несмотря на заключение между сторонами мирового соглашения. Наличие такого соглашения не должно ничего менять. Действительно, задачей мирового соглашения является достижение примирения сторон и ликвидация возникшего между ними спора. Однако как верно отмечалось, «содействие суда в таком примирении не должно вступать в противоречие с материальным правом и волеизъявлением самих сторон». Если из волеизъявления сторон прямо не следует их намерение на прекращение обязательств, то последние и не должны прекращаться. Исходя из этого, на наш взгляд, в силу ранее упомянутого принципа «новация не предполагается», решение данного вопроса не должно изменится, даже несмотря на особое назначение мирового соглашения. Как верно отмечается, навязывание сторонам новационного эффекта вступает в противоречие с принципом свободы договора, основополагающим для гражданского права [1].

Довольно сложно презюмировать то, что банк, заключая мировые соглашения с целью предоставления должнику рассрочки исполнения, тем самым подразумевал, что он согласен на прекращение заемных обязательств и отказывался от процентов за дальнейшее пользование кредитом должником. На наш взгляд, такое вменение кредитору противоречит одному из важнейших для частного права принципу - осуществление гражданских прав своей волей и в своем интересе.

3. Анализ аргументации судов

Как мы уже отмечали, суды, отказывая в удовлетворении иска банка, ссылались на условия договоров. В определении Верховного Суда отмечено, что нижестоящие суды посчитали, что по смыслу п. 4.1 и 4.2.1 договоров новая дата окончательного возврата кредита (05.02.2016), установленная банком, является датой окончания начисления процентов, в силу чего с 06.02.2016 на сумму долга в силу условий заключенных договоров проценты за пользование кредитом и комиссия не начисляются.

Остается неясным (в силу невозможности прочитать формулировки пунктов 4.1 и 4.2.1 договоров), было ли такое положение четко установлено в договоре, или к такому варианту толкования суды пришли самостоятельно. Однако если исходить из первого варианта, то моментом окончательного возврата кредита будет являться дата, которую установил банк в своем требовании, то есть в данном случае это 05.02.2016 г. С такой точки зрения, момент, до которого начисляются проценты за пользование заемными денежными средствами, привязан не к фактическому возврату суммы долга крестьянским хозяйством, а к дате, установленной банком.

В то же время Верховный Суд решил, что подобное толкование нижестоящими судами кредитных договоров, согласно которому после установленной даты окончательного возврата проценты, неустойка и пени не взыскиваются, прямо противоречит Гражданскому кодексу РФ. Однако на наш взгляд, не ясно, почему высшая инстанция сделала такое заключение.

Не вызывает сомнений то, что обязательство заемщика будет считаться исполненным в момент возврата денежных средств кредитору. Также очевидно, что требование о досрочном возврате суммы займа приводит не к расторжению договора, а лишь к изменению его условия о сроке. Однако совсем неясно, как из этих посылок Верховный Суд приходит к умозаключению о том, что подобное толкование кредитных договоров судами противоречит ГК РФ?

Нам представляется, что в силу диспозитивности п. 1 ст. 809 ГК РФ, подобный вариант регулирования процентов, при котором последние начисляются не до момента фактического возврата суммы долга, а до установленного самими сторонами момента, должно позволяться.

Есть вероятность, что Верховный Суд при принятии такого решения учитывал положения п. 2 ст. 811 ГК РФ, где отсутствуют текстуальные атрибуты диспозитивности, а проценты согласно тексту данной нормы должны рассчитываться на момент фактического возврата суммы долга. Однако возникает вопрос о том, почему п. 2 ст. 811 ГК РФ должен признаваться императивной нормой? В нем отсутствует ярко выраженный запрет, такое регулирование не направлено на защиту слабой стороны, третьих лиц, публичных интересов. Наоборот, закрепленное самими сторонами в соглашении иное решение более благоприятно для заемщика, как слабой стороны.

Может вызывать вопросы, действительно ли банк таким условием ограничил начисление процентов и почему он пошел на такие условия, менее выгодные для него. Однако Верховный Суд в своем определении указал не на то, что толкование договорных условий нижестоящими судами было некорректным, а на то, что оно противоречит закону. С таким заключением Верховного Суда согласиться нельзя. На наш взгляд, если участники оборота согласовали в своем соглашении, что проценты за пользование кредитом будут привязаны к предъявлению требования о возврате, а не к моменту фактического возврата долга, в этом ничего страшного нет.

Можно сделать вывод, что в данной ситуации очень многое зависит от толкования положений кредитных договоров. Мы можем оценивать их лишь опосредованно, в силу чего до конца непонятно, действительно ли банк при заключении кредитных соглашений пошел на ухудшение собственного положения. В то же время отметим, что в пользу заемщика мог бы сработать принцип толкования contra proferentem, по которому спорное условие толкуется против того, кто его предложил. В данной ситуации с наибольшей вероятностью такое условие было выдвинуто банком как профессиональным участником оборота, готовящим договоры для всех своих клиентом.

При таком прочтении кредитных договоров после 05.02.2016 не должны были бы начисляться проценты за пользование кредитом, но ответственность заемщика за несоблюдение сроков окончательного возврата суммы долга сохранилась.

Список литературы

1. Исполнение и прекращение обязательства: комментарий к статьям 307-328 и 407-419 Гражданского кодекса Российской Федерации / А.О. Батищев, А.А. Громов, А.Г. Карапетов [и др.]; отв. ред. А.Г. Карапетов. – Москва: Статут, 2022. С. 1124.
2. Павлов А.А. Условия и последствия новации // Вестник ВАС РФ». 2006. № 8.