УДК 305
Ван Юэин – студент Санкт-Петербургского государственного университета.
Аннотация: В 19 веке китайские мужчины, мигрировавшие в страны европейской культуры, были вынуждены менять свое поведение в связи с отличными от китайских моделями маскулинности. В настоящее время китайские мужчины-мигранты в Австралии сохраняют приверженность к традиционным китайским критериями маскулинности, что связано в первую очередь с их социально-экономическим положением.
Ключевые слова: Австралия, китайские мигранты, Китай, маскулинность, гендер.
После золотой лихорадки 1850-х годов китайцы из Южного Китая мигрировали в Австралию и Северную Америку. В течение этого времени и в период мировых войн китайский народ испытывал расизм, предрассудки и дискриминацию со стороны англо-кельтского большинства. Китайские группы, состоящие преимущественно из мужчин, были маргинализированы и подчинены гегемонистски маскулинными европейскими группами. Однако с тех пор социально-экономические характеристики китайских мигрантов изменились. Данная статья рассматривает изменившееся отношения китайских мигрантов-мужчин к вопросу гендерной идентичности в австралийской культуре.
Австралия – это страна, которая на протяжении всей своей истории постоянно подвергалась волнам мигрантов со второй половины 18 века. Золотая лихорадка 1850-х годов ознаменовалась первым притоком неангло-кельтских групп, и с тех пор наблюдались волны итальянских, греческих, ближневосточных и азиатских мигрантов. Азиатские группы были преимущественно вьетнамскими и китайскими. Китайская группа была представлена мигрантами преимущественно из Гонконга, Тайваня, Малайзии и Сингапура, а в последнее время и из КНР. Китайская диаспора прочно обосновалась в Австралии, и недавняя иммиграционная политика, направленная на квалифицированных мигрантов, привела к тому, что за китайскими мигрантами закрепился высокий социально-экономический статус. В среднем китайские мигранты имеют более высокий уровень образования, профессиональных и деловых навыков, чем англо-кельтское большинство.
Хотя Австралия является поликультурной, ее доминирующие институты основаны на англо-кельтских традициях и ценностях. Исторически сложилось так, что спорт, пляж, серфинг и пабы занимают центральное место в образе жизни австралийцев. Это - места, часто посещаемые мужчинами[1], и они служат полигоном для проверки мужественности. Коннелл утверждал, что успех в спорте, способность потреблять большое количество алкоголя и добиваться сексуальных успехов с женщинами являются важными обрядами посвящения для австралийских мужчин[2]. Гегемонистская мужественность в Австралии характеризуется гомофобией, автомобильным фетишем, гетеросексуальностью, спортивными и сексуальными достижениями, физическим насилием и дружбой.
Большая часть китайских мигрантов в Австралии не стремятся моделировать свое поведение по местным вариантам мужественности. Они сохраняют многие традиционные признаки мужественности, а именно - упорный труд; высокая успеваемость в учебе; карьерный рост и статус; приобретение предметов роскоши и накопление богатства, статус единственного кормильца и защитника семьи. Из-за более высокого социально-экономического статуса и важности культурных традиций, китайские мигранты-мужчины в Китае не считают необходимым менять свое гендерное поведение. Большинство имеет почти исключительно моноэтнические дружеские связи.
Хотя место работы в Австралии является в целом менее иерархичным и более дружелюбным местом, где происходит межгендерное социальное взаимодействие, по сравнению, например, со школой, китайские мигранты, как правило, не участвуют в нерабочих мероприятиях. Это перекликается с конфуцианским вариантом мужественности [3], который имеет более сильную приверженность иерархии и социальному консенсусу по сравнению с секуляризованным христианским вариантом, базирующимся в Северной Америке, который демонстрирует больше гедонизма и индивидуализма. Китайский «тест на мужественность» базируется на способности быть защитником, добытчиком и опекуном для своей семьи и рода. Патриархат для китайских мужчин является нормальным явлением.
Незначительными исключениями из этой модели являются мужчины, состоящие в браке с детьми, и геи. У первой группы изменились ожидания в отношении отцовства. Их дети, испытавшие влияние аккультурации, были склонны ожидать, что их отцы проявят интерес к их спортивным и развлекательным мероприятиям. Однако большинство мужчин-мигрантов с детьми сохранили веру в гендерное разделение труда, при котором жены должны заботиться о детях и выполнять домашние обязанности. Эти ожидания сохраняются даже там, где женщины работают вне дома. Среди мужчин, даже среди молодых, отмечаются признаки двойственного отношения к работающим женам. Среди мужчин-геев можно отметить признаки повышенного осознания важности сексуального поведения и красивой внешности. В остальном эти мужчины похожи на гетеросексуальных мужчин. Для них упорный труд, достижения в учебе, наличие конкурентного преимущества, накопление богатства и статуса являются центральными элементами того, как они воспринимали себя как мужчин и как китайцев. [4]
Китайские мигранты-мужчины практически не меняют свою гендерную идентичность с момента миграции в Австралию. В отличие от китайских мигрантов прошлом, которые имели более низкий социально-экономический статус, были безработными и сильно зависели от политико-экономической системы страны, современные китайские мужчины-мигранты имеют гораздо более высокий социально-экономический статус, поскольку они чаще всего являются квалифицированными специалистами, которые не сталкиваются с безработицей или зависимостью от более широкой социальной структуры. Очевидно, что маркеры мужественности, используемые китайскими мигрантами-мужчинами, отличаются от маркеров, более типичных для доминантных вариантов, используемых некитайскими мужчинами в Австралии. Традиции для китайских мужчин-мигрантов в Австралии остаются центральным элементом поддержания мужской гендерной идентичности.
Список литературы