УДК 34
Чазова Юлия Андреевна – студент магистрант по программе «Гражданское право, Семейное право» Санкт-Петербургского государственного экономического университета.
Аннотация: Автор рассматривает возможность увеличения количества случаев расторжения договоров в судебном порядке под влиянием эпидемии COVID-19. Также анализируются основные положения двух Обзоров по отдельным вопросам судебной практики, посвященных новой коронавирусной инфекции.
Ключевые слова: Эпидемия, расторжение договора, существенное изменение обстоятельств, форс-мажор, коронавирус.
Как известно, расторжение договора в судебном порядке возможно в случае существенного нарушения договора одной стороной и в связи с существенным изменением обстоятельств. Как пишет Е.В. Позднышева: «В соответствии с п. 2 ст. 452 ГК РФ требование об изменении или о расторжении договора может быть заявлено стороной в суд только после получения отказа другой стороны на предложение изменить или расторгнуть договор либо неполучения ответа в срок, указанный в предложении или установленный законом либо договором, а при его отсутствии - в 30-дневный срок» [6].
Существенность изменившихся обстоятельств предполагает, что они изменились настолько, что если бы стороны могли это предвидеть, то они бы вовсе отказались от заключения договора или заключили бы его на совершенно других условиях (ст. 451 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ)).
Очевидно, что эпидемия COVID-19 подпадает под вышеназванный критерий, и для этого даже не требуется соответствующее признание судами, тем не менее, законодатель предпочел закрепить это положение в Вопросе № 8 в Обзоре по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции ( далее –Обзор) [2].
Эпидемия COVID-19 по своей сути носит характер кризиса: экономика пришла в упадок, малый и средний бизнес существенно пострадали, по своим последствиям эпидемия близка к кризису экономическому, вызванному обрушениями цен на нефть, скачками валюты и прочими факторами. Если мы проанализируем статистику работы Арбитражных судов, предоставляемую каждый год Судебным департаментом при Верховном Суд Российской Федерации (далее – ВС РФ), то увидим, что в те года, когда экономика переживала не лучшие времена, процент дел, связанных с расторжением или изменением договоров, резко увеличивался, на основе чего мы делаем вывод, что как только суды начнут свою работу в штатном режиме, им предстоит столкнуться с большим потоком дел, вызванным невозможностью исполнить обязательства по договору.
Сложности добавляет то, что расторжению договора в судебном порядке предшествует обязательный претензионный порядок, что наш взгляд, существенно усложняет процедуру расторжения.
Несмотря на признание эпидемии существенным изменением обстоятельств [2], она может привести к прекращению договорных обязательств и по иным основаниям. Пункт 7 Обзора говорит о том, что данная эпидемия может быть признана судами непреодолимой силой, но тут нужно указать, на наш взгляд, на некоторую неточность, формулировка, данная законодателем, предполагает, что суды могут квалифицировать эпидемию как непреодолимую силу, а могут и не делать этого. Это, на наш взгляд, требует доработки так как, будет странно читать решения судов, в которых один суд признал эпидемию непреодолимой силой, а другой – нет.
Такому явлению, как непреодолимая сила, присущ такой показатель, как чрезвычайность [5; с. 102]. Именно чрезвычайность события, его экстраординарность позволяет дифференцировать обстоятельство непреодолимой силы от иных схожих по характеру обстоятельств, и очевидно, что признание пандемии обстоятельством непреодолимой силы должно быть безоговорочным и повсеместным. Это необходимо для упрощения процедуры расторжения или изменения договора.
Законодатель уделил внимание такому обстоятельству как форс-мажор и его влиянию на судьбу договора и на вопрос освобождения от ответственности при выходе из договора. Понятие форс-мажор дается в приложении к постановлению Правления Торгово-промышленной палаты РФ от 23 декабря 2015 г. № 173-14, где прописано, что под форс-мажором понимаются «чрезвычайные, непредвиденные и непредотвратимые обстоятельства, возникшие в течение реализации договорных (контрактных) обязательств, которые нельзя было разумно ожидать при заключении договора (контракта) либо избежать или преодолеть, а также находящиеся вне контроля сторон такого договора (контракта)».
В вопросах освобождения от ответственности мы склонны согласиться с законодателем, в части формулировки положений Обзора, а именно, что признание эпидемии форс-мажором остается за судами. Очевидно, что эпидемиологическая обстановка в Москве в разы хуже, чем во многих регионах России, и для сторон по договорам, находящимся в столице или, например, Санкт-Петербурге ограничительные меры создают в разы больше препятствий, чем для регионов, поскольку строгость принятых мер отличается в зависимости от субъекта Российской Федерации.
На наш взгляд, было бы правильным в качестве общего правила признать эпидемию COVID-19 обстоятельством непреодолимой силы, однако при разрешении вопросов освобождения от ответственности при расторжении договора позволить судам отходить от данного правила.
Сторонам при расторжении договора, если иного выхода у них нет, надо будет учесть совокупность следующих основных факторов: договор может быть расторгнут, если суд признает эпидемию обстоятельством непреодолимой силы, будет установлена причинно-следственная связь между невозможностью исполнения и чрезвычайным характером наступивших обстоятельств.
Что касается п. 8 Обзора, который посвящен прекращению обязательств, к сожалению, законодатель ограничился перечислением статей ГК РФ и положений некоторых Федеральных Законов [1], что и стало предпосылкой для написания данной статьи.
Список литературы