УДК 343.2

Вопросы квалификации кражи при нереализованном умысле

Трофимов Илья Дмитриевич – студент магистратуры Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарёва.

Аннотация: Рассматриваются вопросы квалификации тайного хищения чужого имущества в зависимости от направленности умысла виновного лица. Анализируются подходы к определению момента окончания совершения преступления.

Ключевые слова: кража, квалификация преступления, покушение, оконченное преступление, неоконченное преступление.

В правоприменительной практике одной из часто встречающейся ошибкой является неправильная квалификация состава преступления, о чем может свидетельствовать анализ судебной практике. Во многом квалификационные ошибки обусловлены отсутствием законодательного разъяснения некоторых спорных и неясных положений уголовно-правовых норм, отсутствием в правовой доктрине и в правоприменительной практике единых положений относительно вопросов квалификации преступлений, все это и многое другое затрудняет применение уголовно-правовой нормы в том правовом ключе и в том смысле, который вкладывал в нее законодатель.

Немало спорных вопросов возникает и при определении момента окончания совершения тайного хищения чужого имущества. Определение момента окончания преступления имеет как теоретическое, так и практическое значение. В первую очередь это влияет на определение стадии совершенного преступления, а значит и на квалификацию содеянного и назначение справедливого наказания в соответствии со степенью реализации умысла виновного. Также для правильной квалификации тайного хищения чужого имущества стоит учитывать не только объективные признаки данного состава преступления, но и также особое внимание уделить и субъективной стороне данного преступления.

Приведем пример из судебной практики.

Так, И., имея преступный умысел, направленный на совершение кражи металлической трубы трубопровода путем ее демонтажа стоимостью 350 000 рублей, которая принадлежала акционерному обществу. Однако свой преступный умысел И. довести до конца не представилось возможным, так как он был обнаружен охранниками общества. В ходе предварительного следствия действия И. были квалифицированы по ч.3 ст.30 УК РФ п. «в» ч.3 ст.158 УК РФ. В ходе рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции, суд пришел к выводу о необходимости возвратить уголовное дело для устранения препятствий в его рассмотрении, поскольку в ходе предварительного следствия не был установлен умысел И., направленный на совершении кражи в крупном размере, что является обязательным для стороны обвинения для квалификации действия И. по ч.3 ст.30 УК РФ п. «в» ч.3 ст.158 УК РФ. Однако представитель акционерного общества, не согласившись с выводами суда первой инстанции подал апелляционную жалобу. Однако суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и в удовлетворении апелляционной жалобы акционерного общества отказал[7].

Таким образом, при квалификации хищения чужого имущества необходимо учитывать направленность умысла виновного на совершение преступления.

Согласно п.6 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 года № 29 «О судебной практике о краже, грабеже и разбое» (далее - Постановление Верховного Суда РФ № 29), в котором говорится, что кража, равно как и грабеж считается оконченным с момента изъятия чужого имущества, и возникновения у виновного реальной возможности пользоваться и распоряжаться по своему усмотрению похищенной вещью[1].

Таким образом, для того чтобы признать кражу оконченным составом преступления, виновному лицу необходимо не только завладеть похищенным им имуществом, но и также распорядиться им по своему усмотрению, например, продать, подарить, передать третьим лицам, а также иным способам реализовать похищенное.

Но в судебной практике можно встретить неоднозначный подход относительно совершения кражи при нереализованном умысле, например, когда лицо уже изъяло чужое имущество или только лишь проникло в помещение, откуда планировало совершить хищение чужого имущество, однако по независящем от него обстоятельствам завладеть имуществом или реализовать похищенное ему не удалось.

Другим спорным моментом при квалификации совершения кражи при нереализованном умысле является его направленность, например, умысел виновного был направлен на совершение хищения в крупном размере, но по какой-то причине необходимой суммы не оказалось или по независящим причинам реализовать свой преступный умысел виновному не представилось возможным.

Для подробного изучения данных вопросов обратимся к доктрине уголовного права, в которой содержится позиция, согласно которой в случае если виновный при совершении кражи не смог реализовать свой умысел, по обстоятельствам от него не зависящих, то содеянное должно квалифицироваться как покушение на совершение кражи, то есть по ч.3 ст.30 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) со ссылкой на соответствующую часть ст. 158 УК РФ.

Так, в качестве примера совершения кражи при нереализованном умысле О.В. Ермакова приводит случай с похищением сейфа. Когда умысел виновного направлен на хищение ценностей, находящихся внутри сейфа, но в случае, если лицу не удается открыть его, даже при условии, что он будет находиться в безопасном месте и виновному никто не будет мешать, то в таком случае действия лица должны быть квалифицированы как покушение на кражу, так как умысел виновного до конца реализован не был [2, с.23].

 Однако на наш взгляд, необходимо обратить внимание и на тот факт, был ли виновный осведомлен о сумме, которая находилась внутри сейфа, в том случае если лицо знало, что в сейфе находятся денежные средства предположим в крупном размере, то в таком случае, действия лица должны быть квалифицированы по ч.3 ст.30 УК РФ п. «в» ч.3 ст. 158 УК РФ, в противном случае действия лица будут квалифицироваться как покушение на совершение кражи.

Аналогичной позиции придерживается М.И. Третьяк, утверждая о том, что изъятие и обращение чужого похищенного имущества в пользу виновного лица является одним из обязательных условий, для того чтобы признать совершение кражи чужого имущества как оконченного преступления [3, с.63]

С мнением О.В. Ермак и М.И. Третьяк, мы полностью согласны, поскольку отсутствие возможности реализации похищенного имущества у виновного лица по независящим от него обстоятельств свидетельствует о том, что умысел лица так и остается нереализованным, следовательно, в подобных случаях кражу нельзя считать оконченным преступлением и при квалификации преступления необходима ссылаться на ч.3 ст.30 УК РФ и на соответствующую часть ст.158 УК РФ. В том случае, если достоверно установлено, что умысел виновного направлен на хищение в крупном размере, то необходимо делать ссылку на ч.3 ст.30 УК РФ п. «в» ч.3 ст. 158 УК РФ.

Несмотря на положения, содержащиеся в Постановление Пленума ВС РФ № 29, в настоящее время в судебной практике можно наблюдать различные судебные решения относительно квалификации кражи при нереализованном умысле. Для наглядности продемонстрируем несколько примеров из практики.

Так, Е., имея преступный умысел, направленный на хищение чужого имущества, проник в хозяйственную постройку, где он похитил телевизор. Когда Е. выходил из указанной выше постройки, откуда совершил кражу телевизора он был задержан правоохранительными органами. Суд, исследовав все материалы уголовного дела, квалифицировал действия Е. по п. «б» ч.2 ст. 158 УК РФ[6].

Существует и иная позиция суда, где отсутствие возможности реализации похищенного имущества действия виного лица квалифицируются как покушение на совершение хищения чужого имущества.

Так, К., имея преступный умысел, направленный на тайное хищение чужого имущества, проник в помещение торгового центра «Муравей». Однако действия К. были замечены сработавшей сигнализацией, установленной в торговом центре и датчиками движения. В результате К. был обнаружен охранниками торгового центра. Суд, исследовав материалы уголовного дела, пришел к выводу, что поскольку К. не смог до конца реализовать свой преступный умысел на хищение чужого имущества, по независящем от него обстоятельствам, суд квалифицировал действия К. по ч.3 ст.30 п. «б» ч.2 ст. 158 УК РФ[5]. На наш взгляд, данное судебное решение является верным, поскольку лицо по независящим от него обстоятельствам не смогло довести преступление до конца, так как был застигнут на месте совершения преступления.

Полагаю, что все вышесказанное можно применить и к тем ситуациям, когда умысел виновного более конкретизирован, например, направлен на совершение кражи в крупном или особо крупном размере.

Согласно примечанию 4 ст.158 УК РФ крупным размером признается сумма – 250 000 рублей, особо крупным размером является 1 000 000 рублей.

Таким образом, если в ходе досудебного производства было установлено, что умысел виновного был направлен на хищение чужого имущества в крупном размере, но преступление не было доведено до конца по обстоятельствам, не зависящих от виновного лица, содеянное должно квалифицироваться как покушение на кражу, то есть по ч.3 ст.30 УК РФ со ссылкой на п. «в» ч.3 ст.158 У РФ.

Аналогичным образом следует решать вопрос о моменте окончания продолжаемого преступления, когда умысел виновного направлен на хищение определенного предмета, предположим стоимостью 700 00 рублей, но данный предмет он выносит не целиком, а по частям, то данное преступление будет считаться оконченным с того момента, когда виновный вынесет последнюю часть предмета и у него появится реальная возможность в реализации данного предмета. В том случае, если виновный будет застигнут в момент, когда кражи одной из детали предмета, в данном случае его действия будут квалифицироваться по ч.3 ст.30 УК РФ со ссылкой на п. «в» ч.3 ст.158 У РФ [4, с.187].

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что вопрос о квалификации кражи при нереализованном умысле является актуальным на сегодняшний день. При совершении покушения на кражу правоприменителю для правильной квалификации необходимо учитывать не только объективную сторону состава преступления, но и также учитывать направленность умысла виновного лица, поскольку это влияет на квалификацию содеянного. В том случае, если умысел виновного был направлен на совершение тайного хищения чужого имущества в крупном размере его действия должны квалифицироваться по ч.3 ст.30 УК РФ со ссылкой на п. «в» ч.3 ст.158 УК РФ.

Список литературы

1. О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое: Постановление Пленума Верхов. Суда Рос. Федерации от 27 дек. 2002 №29 // Бюллетень Верхов. Суда Рос. Федерации. – 2003. – №2.
2. Ермакова О.В. Соотношение понятий «реальная возможность пользоваться распоряжаться похищенным имуществом» и «причинение имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества» / О.В. Ермакова // Уголовное право. – 2014. – №1. – С. 62–66.
3. Третьяк М.И., Волошин В. Определение момента окончания хищения / М.И. Третьяк, В. Волошин // Уголовное право. – №3. – С.22–25.
4. Качалов В.В. Отдельные вопросы квалификации преступлений при частичной реализации умысла / В.В. Качалов // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. – №1. – 2016. – С.187–192.
5. Приговор Ленинского районного суда от 30 авг. 2019 по делу №1-199/2019 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://sudact.ru/.
6. Приговор Видновского городского суда от 07 февр. 2017 по делу №1-7/2019 [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://vidnoe--mo.sudrf.ru
7. Апелляционное постановление суда Ханты-Мансийского автономного округа от 23 окт. 2019 №22-1773/2019 по делу №1-130/2019 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://sudact.ru/.