УДК 81. 44
Казадаева Кристина Владимировна – старший преподаватель кафедры Дипломатии и международного права Учебно-научно-производственного комплекса Международного университета Кыргызстана.
Аннотация: В статье сопоставляются английский притяжательный падеж (the Possessive Case) и кыргызский родительный падеж (илик жөндөмө), относящиеся к грамматическим средствам, выражающим категорию притяжательности. В ходе семного анализа выяснилось, что их семантические структуры обладают общими семами предметности, принадлежности, атрибутивности и номинативности. Отличие английского притяжательного падежа от кыргызского родительного состоит в одной семе одушевленности – английский притяжательный падежиспользуется в основном с именами существительными одушевленными.
Ключевые слова: Притяжательный падеж, родительный падеж (илик жөндөмө), сема предметности, принадлежности, атрибутивности, номинативности и одушевленности.
Актуальность рассматриваемой в статье темы обусловлена тем фактом, что грамматическая категория притяжательности, как фрагмент наиболее важного в языковой системе грамматического уровня языка, в сопоставительном плане на материале генетически неродственных и типологически разноструктурных германского, английского, и тюркского, кыргызского языков до сих пор не рассматривалась. Представляет несомненный научный интерес в сравнительном плане определение лингвистического статуса в английском и кыргызском языках категорий притяжательных падежей: английского притяжательного и кыргызского родительного. В этом и будет заключаться новизна настоящей статьи. Методологию исследования составляют анализ и обобщение научно-исследовательских работ зарубежных и отечественных ученых в области английского и кыргызского языкознания. Методом лингвистического анализа, применяемого в данной статье, является семантический метод - рассмотрение значения слов по содержательным компонентам, семам.
Цель настоящей статьи –установить семные составы грамматических единиц, выражающих принадлежность в английском и кыргызском языках.
Вопрос о существовании в современном английском языке притяжательного падежа является дискуссионным. В чисто научной теоретической грамматике английского языка (не практической!) дискуссия о статусе данного притяжательного падежа обусловлена двумя факторами. Во-первых, “в отличие от общего падежа, притяжательный падеж имеет очень узкое и ограниченное значение: он обозначает принадлежность (в связи с этим и сам термин “притяжательный падеж” представляется более удачным, чем довольно часто употребляемый термин “родительный падеж”)” [12, с.124]. Вопрос о дискуссионном характере английского притяжательного падежа отмечается и известным лингвистом Х. Паррелом, который акцентирует ограниченность значения его синтаксической функцией: при определяемом, обозначающим отвлеченное понятие, существительное в так называемом притяжательном падеже выступает в субъектном отношении к определяемому; действия, состояния, признаки, обозначаемые, определяемыми, не существуют в природе сами по себе, а возможны только как действия, состояния, признаки их субъекта, их носителя [19,p.124 – 125].
Во-вторых, притяжательный падеж в английском языке употребляется не со всем классом имен существительных, а только с частью, а именно, с именами существительными одушевленными. “Притяжательный (родительный) падеж употребляется в основном с существительными лица, хотя возможно окказиональное его употребление с существительными – названиями неодушевленных предметов, традиционно закреплено употребление его с существительными – названиями периодов времени, расстояния, цены: a Week’s notice; a tamile’s distance; a shilling’s worth of sugar” [8, с.26]. И потому статус притяжательного падежа ставится зарубежными лингвистами под сомнение. Падеж как грамматическая категория не должен иметь никаких ограничений в своей реализации в классе имен существительных. А если имеется такое ограничение, то грамматический формат – s’ следует считать агглютинативным аффиксом, присоединяемым только к именам существительным одушевленным. Английские грамматисты часто используют термин “агглютинативный” в приложении к английским словоизменительным аффиксам, поскольку они, в частности формат – s’, свободно присоединяются к основам. Именно синтаксический аналитизм английского языка, объясняющий свободное присоединение грамматического форманта – s’ к основам, позволяет считать “…развитие агглютинации в английском языке…свершившимся фактом. В современном английском языке склонение существительных осуществляется так же, как в агглютинативных языках. Английская форма генитива образуется по принципу агглютинации, т.е. во всех случаях, суффикс генитива присоединяется к основе слова, как в тюркских языках” [4, с.174 – 175]. Также добавим, что английский ученый-грамматист Р. В. Лангакер считает приобретение английским флективным в своей сущности языком отдельных признаков агглютинативности, обусловленный порядком слов “определение + определяемое”, свойственным языкам агглютинативного строя, а также отсутствием у существительных разрядных грамматических показателей [18, p.55 – 56]. Однако мы признаем, как уже говорилось ранее, наличие в английской падежной системе притяжательного падежа (Possessive Case), исходя из парадигматической ориентированности грамматических явлений языка. “Вместе с тем, если существует противопоставление общий/притяжательный падеж, то, возможно, общий падеж можно будет отрицательно охарактеризовать как форму, не передающего отношений, свойственных притяжательному падежу” [8, с.26]. Да и к тому же во всех нормативных грамматиках, а особенно двуязычных, когда иностранная английская грамматика предназначается для изучения в условиях родного языка, например,русского или кыргызского, четко акцентируется наличие в современном английском языке двух падежей: общего и притяжательного [2, с.13 – 15; 15, с. 12 – 14]. Приведем примеры употребления английского притяжательного падежа:
1/The writer’s fatherTorekulAitmatov (1903 – 1937) was an eminent party statesman. [16, p.58] – Отец писателя, Торокул Айтматов, (1903 – 1937) был видным партийным и государственным деятелем.
2/After her husband’s arrests he worked in a kindergarten (1938 – 1939), then as an inspector, an accountantin the Kirov Region Financial Department (1940 – 1954) [16, p.59]. – После ареста мужа некоторое время она работала в детском саду (1938 – 1939) затем инспектором, бухгалтером Кировского райфинотдела (1940 – 1954).
3/And, undoubtelly, each of the writer’s statements about women can be applied to her and to her image. [16,p.59] – И, безусловно, к ней, к ее образу, вполне можно отнести любое из высказываний писателя о женщине.
4/ She made Torekul’s acquaintance in Pishpek and some time later he officially proposed to her and soon the young newly – weds went to live in Jalal–Abad in the south of the Republiс, where Nagima Hamsaevna began to work as the secretary of the District Komsomol Committee and a little later she become secretary of the cantonal Executive Committee. [16,p.59] – C Терекулом она познакомилась в Пишпеке. И через некоторое время он предложил ей руку, и вскоре молодые супруги переехали на юг республики, в Джалал – Абад, где Нагима Хамзаевна работала секретарем райкома комсомола, а немного позже – секретарем областного исполнительного комитета.
5/Thepale-faced boy who confidently answered all the questions without any sign of timid was Chingiz, Torekul Aitmatov’s son [16,p.61] – Бледнолицый мальчик, который, ничуть не робея, уверенно отвечал на мои вопросы, - это Чингиз, сын Торекула Айтматова.
Мы должны вначале установить семные составы грамматических единиц, выражающих принадлежность. В данном случае такими грамматическими единицами являются английские языковые средства, стоящие в притяжательном падеже, т.е. мы будем выявлять и описывать семы английского Possessive Case.
Под семой в нашем исследовании мы понимаем минимальный, далее неделимый (понятийно-логический) элемент грамматического значения [1, с.107; 16, с.20].
Наиболее общей, и в то же время стоящей на самой высокой ступени иерархического построения в семантической структуре грамматического значения английского притяжательного падежа, представляется сема предметности. Во всех пяти вышеприведенных английских примерах в притяжательном падеже употреблены имена существительные, обозначающие лица, а, следовательно, обладающие признаком “предметность” в самом широком понимании этого термина: 1/the writer’s father; 2/her husband’s arrest; 3/the writer’s statements; 4/Torekul’s acquaintance; 5/Torekul Aitmatov’s son.
Если сема «предметность» присуща всем именам существительным английского языка, то сема “одушевленность” является по своему иерархическому положению более низкой, чем вышеназванная первая сема, поскольку она не присуща всем английским именам существительным, а только существительным, обозначающим лица и живые существа. “В форме притяжательного падежа употребляются главным образом имена существительные, обозначающие одушевленные предметы” [2, с.14] [Подчеркнуто автором]. Отметим, что во всех вышеприведенных примерах 1/ – 5/ в форме притяжательного падежа употреблены только имена существительные, обозначающие лица, а, следовательно, проявляется семантический признак одушевленности.
В этой связи отметим, что в английском языке форму притяжательного падежа могут принимать некоторые существительные, обозначающие формы таких предметов и понятий, которые никак не могут быть причислены к одушевленным предметам. Как было указано ранее, это могут быть названия стран, городов, а также существительные: world, country, city, ship; это могут быть существительные, обозначающие время и расстояния, например: New York’s theatres; the world’s largest deposit of oil; a month’s holiday; a mile’s distance и др. Притяжательный падеж в английском языке может употребляться в некоторых устойчивых сочетаниях: atast one’s throw – в двух шагах; for old acquaintance’s sake – ради старого знакомства; for order’s sake – порядка ради.
Мы полагаем, что и в этом случае, когда в форме притяжательного падежа употребляются существительные, обозначающие неодушевленные предметы, сема “одушевленность” все же присутствует, но присутствует имплицитно, т.е., не выражено открыто [1, с.108; 8, с.26 ].
Последующей семой, которая находится в центре нашего иерархического построения и, в сущности, определяет все грамматическое значение категории притяжательного падежа в английском языке, является сема принадлежности. Данная сема “принадлежность” связывает два слова в одно целостное словосочетание по формуле: “Нечто принадлежит кому-либо”. При этом “нечто” находится в постпозиции, а “кто-либо” – в препозиции. В наших примерах отношения принадлежности можно отобразить нижеследующим образом:
Принадлежностные отношения:
1/: the writer’s < father, 2/: husband’s < arrest, 3/: writer’s < statement, 4/: Torekul’s< acquaintance, 5/: TorekulAitmatov’s < son.
Знак < указывает, что второй компонент принадлежит первому.
При этом именно сема “принадлежность” обусловливает появление дальнейшей семы, обозначенной нами как “атрибутивность”, т.е. определительность. “Посессив выступает только в одной синтаксической функции – определения” [8, с. 27].
Если в принадлежностных отношениях, в которых реализуется сема “принадлежность” данная сема ориентирована от предмета принадлежности, выраженным вторым компонентом словосочетания, то в определительных отношениях, в которых реализуется сема “атрибутивность”, все отношение ориентировано наоборот. В определительных отношениях первый компонент – определение определяет, т.е. ориентировано, на второй компонент – определяемое. Схематически это можно представить таким образом:
Определительные отношения:
1/: thewriter’s → father, 2/: husband’s → arrest, 3/: writer’s → statement, 4/: Torekul’s → acquaintance, 5/: TorekulAitmatov’s → son.
Знак → указывает, что первый компонент определяет второй.
Семы принадлежности и атрибутивности предопределяют появление последующей семы “номинативность”, под которым мы понимаем целостность словосочетания. “Посессив функционирует только в пределах именного словосочетания” [8, с. 27]. А любое словосочетание характеризуется целостностью своей семантики, оно всегда приложимо к некоему объекту внеязыковой действительности, взятое в своей номинативной функции. “Словосочетание служит средством номинации, обозначая предмет, явление, процесс, качество, названные стержневым компонентом и уточняемые, конкретизируемые зависимым компонентом (зеленый абажур, читать книгу, весело шагать, очень близко)” [11, с.469].
Таким образом, именно сема “номинативность”, присущая английскому притяжательному падежу, способствует целостности значений вышеназванных словосочетаний из приведенных примеров: 1/: thewriter’sfather, 2/: husband’sarrest, 3/: writer’sstatement , 4/: Torekul’sacquaintance , 5/: TorekulAitmatov’s → son.
Итак, семантическая структура английского притяжательного падежа может быть представлена как совокупность иерархически расположенных сем: 1) предметность, 2) одушевленность, 3) принадлежность, 4) атрибутивность, 5) номинативность. Как показывает наш сопоставительный анализ, в кыргызском языке прямым аналогом английского притяжательного падежа выступает родительный падеж. “Родительный падеж имеет формальное выражение с помощью 12 – вариантного аффикса – нын. Основным значением родительного падежа является выражение определительных принадлежностных отношений.
От именительного падежа, выступающего с такой же функцией, родительный падеж отличается наличием формального показателя, а также определенными семантико-речевыми условиями, в которых эти падежи используются. Выполняя функцию приименного определения, родительный падеж требует постановки определяемого слова с аффиксом принадлежности 3-го лица” [5, с.139] [Подчеркнуто автором]. Для выявления сем семантической структуры кыргызского родительного падежа приведем некоторые примеры из собранного нами фактического материала:
1/Кокусунан түрмөнүн темир чынжыры шалдырап, адамдардын кобуру угулду. [9, с. 177] Внезапно зазвенели тюремные цепи и послышался говор людей.
2/ Эми Адигиненин сөөгү жүктөлгөн көчү Арсланбабка бет алды. [9, с. 51]– Теперь похоронная процессия с телом усопшего Адигина направилась в Арсламбоп.
3/ “Ой, уй бала. Көзүң барбы! Бирөөнүн картошкасын тебелетесиң да. Айдана уюңду”! [7, с. 10] – “Эй, эй, мальчик. У тебя глаза есть? Ты же чужую картошку топчешь. Гони прочь свою корову!”
4/ “Азыркылардын кураны ошол. Эми келе беришет. Бул жер билгенге ыйык.” [7, с. 95] – “Cегодня так молятся. Теперь будут посещать. Для знающего человека это место святое”.
5/ “Айымкандын алты тиши алтын экен десе, мен сегиз тишимди алтындыгам, Берметтин беш маюжасында алтын шакек десе, мен он мажама жеткирем деген эле аял.”[7, с. 117]- “Это такая женщина, которая говорит: если у Айымкан шесть золотых зубов, я сделаю золотыми восемь; если у Бермет на пяти пальцах золотые кольца, то у меня будет на десяти пальцах ”.
Сема предметности имеет место во всех вышеприведенных примерах кыргызского языка при употреблении существительных в родительном падеже, а именно, в словах, принимающих непосредственно аффикс родительного падежа: 1/түрмөнүн, 2/Адигиненин, 3/Бирөөнүн 4/Азыркылардын, 5/Айымкандын. Сема “одушевленность”, имевшаяся в семном составе английского притяжательного падежа, в семантической структуре кыргызского родительного падежа отсутствует, поскольку в кыргызской падежной системе родительный падеж приложим ко всем именам существительным без исключения, как к одушевленным (пример 2/: Адигиненин), так и к неодушевленным (пример 1/: түрмөнүн темир чынжыры).
Принадлежностные отношения кыргызского родительного падежа подобны таковым английского притяжательного падежа. Еще раз отметим, что “существительные в родительном падеже выражают определительные принадлежностные отношения. Определяемое слово всегда принимает аффикс принадлежности 3–го лица: университ +тин имарат +ты (здание университета), Асан +дынатасы (отец Асана), Ч.Айтматов +дун чыгармалар +ы (произведения Ч.Айтматова)” [3, с.210].
Сема принадлежности стягивает данными принадлежностными отношениями два слова в одно целостное словосочетание, реализуясь через формулу: “нечто принадлежит кому-либо или чему-либо”, при этом “нечто”, также как и в английском языке, находится в постпозиции, а “кто-либо” или “что-либо” – в препозиции. Принадлежностные отношения в кыргызских примерах можно отобразить схематически:
Принадлежностные отношения:
1/: түрмөнүн<темирчынжыры, 2/: Адигиненин<сөөгү, 3/:Бирөөнүн<картошкасын, 4/:Азыркылардын<кураны, 5/: Айымкандын<алты тиши.
Напомним что знак [<] указывает на, что второй компонент принадлежит первому. В кыргызском словосочетании, в котором реализуется сема принадлежности, также, как и в английском словосочетании с притяжательным падежом, имеются и определительные отношения, а, следовательно, содержится сема атрибутивности. Атрибутивность реализуется через определительные (атрибутивные) отношения. В этом случае все отношения, также, как и в английском языке, ориентированы, наоборот: здесь, в отличие от принадлежностных отношений, первый компонент – определение ориентировано на второй компонент – определяемое. Схематически определительные отношения, в которых реализуется сема “атрибутивность”, можно отобразить в вышеприведенных кыргызских примерах 1/ – 5/ таким образом:
Определительные отношения:
1/: түрмөнүн → темир чынжыры, 2/: Адигиненин → сөөгү, 3/: Бирөөнүн → картошкасын, 4/: Азыркылардын → кураны, 5/: Айымкандын → алты тиши.
Напомним, что знак [→] указывает на то, что первый компонент определяет второй. И последняя сема, которая содержится в семантической структуре кыргызского родительного падежа, как и таковая в семантике английского притяжательного падежа, может быть обозначена как сема номинативности. Данная сема предопределяет, что семантическая структура кыргызского родительного падежа, через смысл всего именного словосочетания, способствует выполнению основной функции словосочетания, а именно, функции номинации, т.е. обозначения некоторого фрагмента действительности. Именно наличие семы “номинативность” способствует тому, что кыргызские словосочетания выполняют свою номинативную функцию в примерах 1/ – 5/. Рассматриваемые падежи соответствует всем критериям вхождения грамматических средств и единиц в центр ФСП, в нашем случае поля притяжательности, поскольку они выражают притяжательность наиболее специализировано, наиболее конкретизировано и наиболее систематически. [14, с.34 – 35; 6, с.24 – 25; 10, с.51 – 52].
Итак, семантическая структура кыргызского родительного падежа может быть представлена как иерархическая совокупность сем: 1/предметность, 2/принадлежность, 3/атрибутивность, 4/ номинативность.
Именно цельные семантические структуры английского the Possessive Case и кыргызского илик жөндөмө с эксплицитно выраженной семантикой принадлежности подтверждают, что данные падежи однозначно входят в центр ФСП притяжательности в обоих языках.
Список литературы