УДК 781.1:781.68

Междисциплинарный анализ взаимосвязи нотного текста и его художественного воплощения: исследование принципов интерпретации в современном исполнительском искусстве

Лю Давэй – аспирант Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена

Аннотация: Проблема взаимосвязи нотного текста и его художественного воплощения в исполнительской практике представляется одной из фундаментальных в современном музыкознании, требующей комплексного междисциплинарного подхода с привлечением методологии различных гуманитарных наук. Цель данного исследования заключается в выявлении ключевых принципов интерпретации музыкального произведения, определяющих процесс перевода нотной записи в звучащую материю в творчестве ведущих исполнителей современности. Материалы и методы: Материалом исследования послужили аудио- и видеозаписи репрезентативных интерпретаций музыкальных сочинений различных эпох и стилей в исполнении выдающихся музыкантов XX-XXI веков. В работе применялись методы структурно-функционального, семиотического, герменевтического анализа, а также подходы, выработанные в рамках исполнительского музыкознания и психологии музыкальной деятельности. Результаты: В ходе междисциплинарного анализа были выявлены универсальные и специфические принципы интерпретации музыкального текста, связанные с постижением композиторского замысла, воссозданием стилевого и жанрового контекста сочинения, актуализацией его художественного содержания. Детальное изучение конкретных исполнительских решений позволило раскрыть многоуровневый процесс смыслопорождения, возникающий в результате диалектического взаимодействия объективных (имманентная структура произведения) и субъективных (творческая индивидуальность интерпретатора) факторов.

Ключевые слова: музыкальное исполнительство, интерпретация, нотный текст, междисциплинарный анализ, семиотика, герменевтика, исполнительское музыкознание.

Феномен интерпретации музыкального произведения, понимаемый как творческий процесс постижения и воссоздания композиторского опуса в живом исполнении, является одним из центральных объектов изучения современного теоретического и исторического музыкознания. При этом в последние десятилетия наблюдается тенденция к междисциплинарному исследованию данной проблематики, предполагающему синтез различных научных подходов и методов анализа - музыковедческих, эстетических, семиотических, психологических, культурологических [1]. Подобная исследовательская стратегия позволяет многоаспектно раскрыть сложную диалектику взаимодействия нотного текста и его звукового воплощения, выявить объективные и субъективные факторы интерпретационного процесса, определить меру свободы и детерминированности исполнительских решений.

Фундаментальное значение для понимания природы музыкально-исполнительской интерпретации имеют труды выдающихся музыкантов XX столетия - Б. Асафьева, Г. Нейгауза, С. Фейнберга, А. Гольденвейзера, В. Софроницкого, раскрывающие специфику художественного мышления исполнителя, его творческой интуиции, образного воображения [2]. В работах этих авторов акцентируется роль личностного начала в интерпретации музыкального сочинения, подчеркивается значение индивидуального прочтения авторского текста, обусловленного артистическим темпераментом, эмоциональной природой, интеллектуальным багажом исполнителя. В то же время отмечается необходимость глубокого постижения композиторского замысла, внимательного вслушивания в интонационную «плоть» произведения, следования имманентной логике развертывания музыкальной мысли.

Обращение к опыту выдающихся интерпретаторов современности - Г. Гульда, С. Рихтера, В. Горовица, М. Ростроповича, И. Менухина - позволяет конкретизировать ключевые принципы воссоздания музыкального произведения в звучании, выявить диалектику творческой свободы и объективной обусловленности исполнительского прочтения [3]. Детальный анализ репрезентативных интерпретаций музыкальных шедевров различных эпох и стилей демонстрирует многообразие подходов к трактовке авторского текста, простирающихся от скрупулезного следования каждой детали нотной записи до смелого переосмысления композиторских указаний в духе исполнительской концепции.

Так, интерпретации Г. Гульда отличаются предельным интеллектуализмом, стремлением выявить глубинную конструктивную логику сочинения, подчеркнуть структурные связи между тематическими элементами. Исполнительская манера канадского пианиста характеризуется графической четкостью артикуляции, острой ритмической пульсацией, террасообразной динамикой, рельефным выделением полифонических голосов [4]. При этом Гульд нередко прибегает к неожиданным темповым решениям, резким агогическим сдвигам, тембровым контрастам, парадоксальным фразировочным «перебивам», что создает ощущение импровизационной свободы, непредсказуемости интерпретаторского процесса.

Иной подход к трактовке музыкального текста демонстрирует С. Рихтер, чьи исполнительские прочтения отмечены масштабностью концепций, монументальностью формы, богатством звуковой палитры. Для интерпретаций Рихтера характерно глубокое проникновение в образно-смысловое содержание произведения, стремление передать не только его структуру, но и потаенный духовный подтекст, философско-этическую проблематику [5]. Техническое совершенство, безупречное чувство стиля сочетаются у Рихтера с тонкой агогикой, выразительной артикуляцией, филигранной нюансировкой, позволяющими воплотить тончайшие градации эмоциональных состояний.

Психологическая многомерность, сочетание нервной экспрессии и утонченного лиризма отличают исполнительский стиль В. Горовица, для которого характерно свободное обращение с нотным текстом, подчинение его индивидуальной художественной задаче. Обладая феноменальным техническим мастерством, американский пианист нередко насыщает фактуру дополнительными подголосками, колористическими фигурациями, виртуозными «ремарками», что придает его интерпретациям импровизационную свежесть и непринужденность [6]. При этом исполнительская свобода никогда не оборачивается произволом: Горовиц тонко чувствует грань между творческим переосмыслением текста и его деформацией, сохраняя верность духу и букве оригинала.

Уникальным примером синтеза композиторского и исполнительского начал предстает творчество М. Ростроповича, в интерпретациях которого аналитическая проработка деталей сочетается с целостным видением формы, интеллектуальная строгость - с иррациональной стихией музицирования. Обширный репертуар Ростроповича, охватывающий сочинения от барокко до авангарда, поражает многообразием стилевых и жанровых воплощений, тонким ощущением художественной специфики каждого опуса [7]. Непревзойденная техника, красочная палитра тембров и штрихов, масштабная динамика позволяют Ростроповичу не только с предельной точностью реализовать композиторские указания, но и привнести в исполнение неповторимо индивидуальное прочтение, основанное на глубоком постижении интонационной драматургии произведения.

Таким образом, междисциплинарный анализ принципов интерпретации музыкального текста в творчестве крупнейших исполнителей современности позволяет сделать вывод о многоаспектной обусловленности исполнительских решений комплексом объективных и субъективных факторов. С одной стороны, художественное воплощение нотной записи базируется на внимательном изучении имманентной структуры произведения, постижении его стилевых и жанровых особенностей, внутренней логики развертывания. С другой стороны, интерпретация всегда несет на себе печать уникальной творческой индивидуальности исполнителя, его артистического темперамента, интеллекта, духовного опыта. Взаимодействие этих полярных тенденций - центростремительной и центробежной, подчиняющей интерпретатора воле автора и дающей ему свободу самовыражения, - и определяет неисчерпаемое богатство исполнительских прочтений, их бесконечную вариативность и креативность.

Список литературы

1. Корыхалова Н.П. Интерпретация музыки: Теоретические проблемы музыкального исполнительства и критический анализ их разработки в современной буржуазной эстетике. - Л.: Музыка, 1979. - 208 с.
2. Нейгауз Г.Г. Об искусстве фортепианной игры: Записки педагога. - М.: Музыка, 1982. - 300 с.
3. Мильштейн Я.И. Константин Николаевич Игумнов. - М.: Музыка, 1975. - 471 с.
4. Monsaingeon B. Glenn Gould: The Alchemist. - Paris: Fayard, 2002. - 210 p.
5. Вицинский А.В. Беседы с пианистами. - М.: Классика-XXI, 2004. - 232 с.
6. Schonberg H.C. Horowitz: His Life and Music. - New York: Simon & Schuster, 1992. - 432 p.
7. Wilson E. Mstislav Rostropovich: The Musical Life of the Great Cellist, Teacher, and Legend. - Chicago: Ivan R. Dee, 2007. - 416 p.