УДК 34

Классификация судебных доказательств

Мирзаханова Русалина Наибхановна – студент Всероссийского государственного университета юстиции (Российской правовой академии Министерства юстиции России).

Аннотация. В статье анализируются некоторые проблемы классификации доказательств. Предлагается новый подход к содержанию обвинительных и оправдательных доказательств. Актуальность темы исследования обусловлена важностью изучения судебных доказательств, а также их классификации.

Ключевые слова: уголовное судопроизводство; доказывание; обвинительные и оправдательные доказательства; первоначальные и производные доказательства.

Направление дела в суд возможно только тогда, когда в соответствии с внутренним убеждением следователя все собранные доказательства являются обвинительными. Опровергнутые оправдательные доказательства должны рассматриваться как обвинительные, поскольку они объективно, вне зависимости от стремления лица, привлекающегося к уголовной ответственности, подтверждают его виновность в содеянном. Формулируются правила использования производных доказательств. Их назначением является не создание «фона» причастности лица к инкриминируемому преступлению, а установление и собирание первоначальных доказательств. Производные доказательства проверяются и оцениваются с помощью первоначальных, но не наоборот. Поэтому недопустимы допросы в качестве свидетелей должностных лиц, производивших ранее допросы других участников уголовного судопроизводства, для восстановления содержания полученных показаний.

Доказывание занимает центральное место в уголовном судопроизводстве. В связи с этим проблемам доказательств, в том числе их классификации, в науке уголовного процесса уделяется значительное внимание. Является общепринятым подход, в соответствии с которым доказательства квалифицируются на личные и вещественные, обвинительные и оправдательные, прямые и косвенные, первоначальные и производные. Классификационные критерии и выделяющиеся на их основании виды доказательств достаточно подробно разработаны уголовно-процессуальной наукой. Вместе с тем в их интерпретации существуют некоторые проблемы, затрудняющие как теоретическое осмысление, так и практическое применение соответствующих правил.

В частности, в настоящее время разграничение доказательств на обвинительные и оправдательные осуществляется в зависимости от их отношения к обвинению. Некоторыми специалистами высказано мнение о существовании «нейтральных» доказательств, которые в момент их получения нельзя причислить ни к обвинительным, ни к оправдательным. Такая точка зрения представляется довольно спорной. С одной стороны, если под «нейтральным» отношением к обстоятельствам, подлежащим установлению, понимается отсутствие связи полученных сведений с соответствующими фактами, это означает, что данные сведения не обладают свойством относимости и вообще не могут быть причислены к доказательствам. С другой стороны, если собранные сведения имеют отношение к делу, они в любом случае либо подтверждают, либо опровергают обвинение. Например, даже копия паспорта обвиняемого, относящаяся к иным документам, будет выступать обвинительным доказательством, поскольку она, не имея отношения к действию или бездействию, образующему объективную сторону состава преступления, устанавливает личность обвиняемого, подтверждает его возраст, достаточный для привлечения к уголовной ответственности, то есть характеризует такой элемент состава преступления, как субъект.

Вместе с тем имеют место многочисленные ситуации, когда доказательство получено в условиях, при которых не установлены обстоятельства преступления и прежде всего причастность конкретного лица к его совершению. Поэтому на указанном этапе действительно неясно, подтверждает ли соответствующее доказательство чью-либо виновность, или нет. Однако такое состояние отражает промежуточную, а не окончательную оценку доказательства. В конечном итоге при принятии по делу решения соответствующее доказательство все равно необходимо относить к обвинительным или оправдательным.

Многими авторами предлагается достаточно упрощенное понимание «отношения к обвинению». Ими отмечается, что доказательства, подтверждающие обвинение, следует относить к обвинительным, а опровергающие или смягчающие его - к оправдательным. Вместе с тем такое понимание обвинительных и оправдательных доказательств в условиях смешанного характера российского уголовного процесса сугубо формально и не может адекватно объяснить все объективные реалии. Указанный подход к природе обвинительных и оправдательных доказательств не имеет существенной практической ценности в силу своей формальности. Например, обвиняемый заявляет о наличии у него алиби. В соответствии с указанными представлениями, данные показания представляют собой оправдательное доказательство. Однако, если в ходе расследования алиби опровергнуто, эти показания, несомненно, должны толковаться как обвинительное доказательство в силу того, что они являются ложными и, следовательно, сознательно даны для введения расследования в заблуждение относительно обстоятельств, подлежащих доказыванию. Иными словами, указанные доказательства фактически опровергают предложенную обвиняемым версию произошедших событий, порождают в ней сомнения и тем самым независимо от устремления обвиняемого подтверждают его виновность в инкриминируемом преступлении.

Представляется более верным интерпретировать понятие «отношение к обвинению» как классификационный критерий деления доказательств на виды не формально, по внешним признакам (по буквальному содержанию сведений), а по внутреннему убеждению лица, осуществляющего производство по уголовному делу и в связи с этим производящего оценку всех собранных доказательств. Думается, что отнесение доказательства к обвинительному или оправдательному на стадии предварительного расследования должно отражать результат его оценки следователем как лицом, имеющим на указанной стадии уголовного судопроизводства исключительные полномочия по квалификации действий обвиняемого и принятию итогового решения.

При этом определяющим фактором для квалификации доказательства как обвинительного или оправдательного должно служить не столько непосредственное содержание имеющихся в нем сведений, сколько их системное сопоставление со всеми собранными по делу доказательствами. При таком понимании обвинительный или оправдательный характер доказательства может совершенно не совпадать с их непосредственным содержанием.

Приведем два примера. Так, по уголовному делу обвиняемый в незаконном сбыте наркотических средств М. утверждал, что не совершал преступления, поскольку находился на свадьбе у своего родственника. Эти показания подтвердили Г., Ч. и Я., также якобы находившихся на данной свадьбе. Вместе с тем свидетель, который приобрел у обвиняемого героин в ходе оперативно-розыскного мероприятия, изобличил М. в совершении преступления, подтвердив свои показания на очной ставке. Сотрудники правоохранительных органов, осуществлявшие наблюдение за действиями «приобретателя» наркотиков, также пояснили, что видели момент передачи М. свертка с героином свидетелю. С другой стороны, Г., Ч. и Я., подтверждавшие факт нахождения М. на свадьбе, давали противоречивые и непоследовательные показания, не могли ответить на уточняющие вопросы следователя либо давали взаимоисключающие ответы. И органами предварительного следствия, и впоследствии судом показания М. были справедливо расценены как способ защиты и попытка избежать уголовной ответственности. Несмотря на то, что по непосредственному содержанию показания М., казалось бы, утверждали его невиновность, они обоснованно были указаны в обвинительном заключении и приговоре как обвинительные, поскольку свидетельствовали о том, что М. с их помощью пытается ввести предварительное следствие в заблуждение.

Другой пример. В. обвинялся в краже личного имущества потерпевшего из его квартиры, при этом отрицал свою вину в инкриминируемом ему деянии. В качестве свидетеля был допрошен несовершеннолетний Б., пояснивший, что, сидя у окна своей квартиры, видел, как В. проникал через окно в квартиру потерпевшего, а через некоторое время вылезал из окна с похищенными вещами. Впоследствии было установлено, что из окна квартиры Б. невозможно видеть ту сторону дома, где находились окна квартиры В. Кроме того, в темное время суток, когда была совершена кража, видимость из окна квартиры Б. не позволяла разглядеть что-либо, происходившее у дома В. Наконец, были получены сведения о наличии у Б. психического расстройства и неприязненных отношений с В. Таким образом, несмотря на то, что по своему содержанию показания Б. прямо свидетельствовали о причастности В. к совершению преступления, органами предварительного следствия они в силу названных обстоятельств были признаны оправдательными.

Внутреннее убеждение следователя, лежащее в основе оценки доказательств, должно быть основано на знании обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу. Кроме того, следователь при оценке доказательств обязан соблюдать полную беспристрастность. Оценка, даваемая следователем, является официальной, производится от имени государства и влечет серьезные правовые последствия, поскольку обусловливает принимаемое по уголовному делу решение (о предъявлении лицу обвинения и направлении дела в суд либо о прекращении уголовного преследования).

Думается, что для принятия решения о направлении дела в суд все до единого доказательства, собранные по уголовному делу, в сознании (внутреннем убеждении) следователя должны получить оценку как обвинительные. Если буквальное содержание того или иного доказательства свидетельствует о непричастности лица к совершению преступления, необходимо, чтобы это доказательство в ходе расследования было опровергнуто, а его содержание получило бы убедительное объяснение (сознательное введение расследования в заблуждение, ошибка восприятия и т. п.). Соответственно, пока в материалах уголовного дела остается хотя бы одно оправдательное доказательство, данное дело в соответствии с принципом презумпции невиновности не подлежит направлению в суд, поскольку осталась неопровергнутой альтернативная обвинительной версия происшедшего. При этом опровергнутые оправдательные доказательства, по сути, должны рассматриваться как обвинительные, поскольку в конечном итоге они свидетельствуют о виновности лица в инкриминируемом ему деянии.

Предложенная интерпретация обвинительных и оправдательных доказательств в теоретическом аспекте позволит сместить акцент в сторону их не формального, а сущностного понимания. Практическое значение указанного подхода заключается в том, что у следователя появится достаточно точный ориентир для принятия решения о направлении уголовного дела в суд - отсутствие в деле оправдательных доказательств и наличие только обвинительных.

Классификация доказательств имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение, поскольку позволяет сформулировать правила использования тех или иных доказательств. Наиболее ярко это проявляется применительно к прямым и косвенным доказательствам. Прямыми считаются доказательства, относящиеся непосредственно к факту преступного деяния. Например, прямым доказательством являются показания свидетеля о том, что он видел, как обвиняемый наносил удары потерпевшему. Косвенные доказательства характеризуют промежуточные события, лишь опосредованно связанные с преступлением. В частности, косвенным доказательством являются данные о том, что лицо незадолго до убийства заходило в квартиру, где впоследствии был обнаружен труп. В науке выработан подход к возможности принятия решения о виновности лица на базе косвенных доказательств в отсутствие прямых. В подобных ситуациях необходимо чтобы: а) косвенных доказательств было несколько; б) между ними не было бы противоречий; в) анализ данных доказательств позволял бы сделать единственно возможный вывод и делал бы недостоверными все другие версии происшедшего.

Разновидностью подхода, при котором в основу обвинения кладутся производные доказательства, является иногда имеющая место практика допроса следователя, производившего допрос какого-либо лица, о содержании показаний, данных допрошенным. Такая ситуация складывается обычно тогда, когда первоначальный допрос был произведен поверхностно и неконкретно, без детализации сообщаемых сведений и без их подробной фиксации в протоколе, а после допрошенное лицо отказалось от своих показаний. В этих случаях допрашиваемый следователь, по сути, восполняет пробелы в произведенном им допросе, «вспоминая» сведения, якобы сообщенные допрошенным, но по невнимательности не отмеченные в протоколе. Зачастую в указанных случаях протокол допроса следователя по объему в несколько раз превышает протокол допроса соответствующего лица. Таким образом, производные доказательства практически всегда содержат меньший объем информации, чем первоначальные, и оценивать более информативные доказательства с помощью менее информативных в принципе неверно.

Еще одна существенная методологическая ошибка заключается в том, что лица, бывшие носителями сведений, составлявших содержание производных доказательства знали не об обстоятельствах совершения преступления, а лишь о словах, произнесенных теми или иными лицами по поводу соответствующих обстоятельств. Именно в силу этого производные доказательства не могут заменять собой первоначальные. Во всех трех приведенных случаях соответствующие допросы были признаны недопустимыми доказательствами.

Необходимо сформулировать универсальное правило, заключающееся в том, что производные доказательства имеют единственное значение - указание на источник первоначальных сведений об интересующем расследование событии. Соответственно, предназначением производных доказательств является в конечном итоге «выход» с помощью содержащейся в них информации на первоначальные доказательства. Производные доказательства проверяются и оцениваются с помощью первоначальных, но никак не на-оборот1. Это правило действует всегда применительно к личным производным доказательствам. Вместе с тем вещественные производные доказательства в ряде случаев могут использоваться вместо первоначальных. А.Р. Белкин справедливо указывает, что получение производных вещественных доказательств может иметь место лишь в случае, когда поверхность объекта поддается точному воспроизведению. В частности, это касается качественно изготовленных копий каких-либо документов, полностью воспроизводящих внешний вид подлинника. Такие документы подлежат применению в процессе доказывания, в том числе и при производстве судебных экспертиз, что разрешается действующими методиками.

Закрепление предложенных правил использования производных доказательств в уголовно-процессуальном законе не представляет необходимости, подобно тому, как не имеют такой фиксации правила использования косвенных доказательств. Соответствующие требования должны сложиться в уголовно-процессуальной науке, после чего они будут расцениваться правоприменительной практикой как аксиоматичные. Формулирование предложенных правил позволит повысить уровень собирания доказательств и обеспечить защиту прав участников уголовного судопроизводства, избежать принятия незаконных решений.

Список литературы

1. Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве / А. Р. Белкин. - М.: Норма, 2005.
2. Бостанов Р.А. Использование производных доказательств в уголовном судопроизводстве России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Р.А. Бостанов. - Нижний Новгород, 2012.
3. Уголовный процесс: учебник / отв. ред. А.В. Гриненко. - 2-е изд., перераб. - М.: Норма, 2009.
4. Уголовно-процессуальное право: учебник для бакалавриата и магистратуры / под общ. ред. В.М. Лебедева. М., 2017. С. 275; Уголовный процесс: учебник / отв. ред. А.В. Гри-ненко. М., 2009. С. 117.
5. Уголовный процесс: учебник / под ред. В.С. Балакши-на, Ю.В. Козубенко, А.Д. Прошлякова. М., 2011. С. 309-310.