УДК 34

Учет неустойки, обеспечивающей обязательство возместить реальный ущерб, в реестре требований кредиторов

Арямов Павел Андреевич – аспирант кафедры предпринимательского и корпоративного права Российского Государственного Университета Правосудия.

Аннотация: В статье рассматривается вопрос учета в реестре требований кредиторов требований об уплате неустойки, обеспечивающей обязательство по возмещению реального ущерба. Проводится анализ правового регулирования, судебной практики и научной литературы по исследуемому вопросу. Результатами исследования являются выработка новых подходов к разрешению вопроса учета неустойки, обеспечивающей требования о возмещении реального ущерба, в реестре требований кредиторов.

Ключевые слова: неустойка, заранее оцененные убытки, банкротство, реестр требований кредиторов, очередность, доказывание.

В законодательстве о банкротстве неустойка абсолютно во всех случаях учитывается в реестре требований кредиторов отдельно и подлежит удовлетворению после погашения основной суммы задолженности и причитающихся процентов (пункт 3 статьи 137, пункт 1 статьи 213.1, пункт 3 статьи 213.27 Закона о банкротстве). Фактически законодатель прировнял требование по возмещению упущенной выгоды к требованию о взыскании неустоек и иных финансовых санкций. При этом реальный ущерб подлежит учету в третей очереди реестра требований кредиторов, предшествующей неустойке и упущенной выгоде.

Целью понижения очередности удовлетворения требования о взыскании неустойки вызвано необходимостью уровнять условия для всех кредиторов. Однако данное решение имеет и негативный эффект, ослабляющий неустойку как обеспечение обязательства. Рядом юристов данное обстоятельство дезавуирует неустойку как обеспечение обязательства в силу того, что последняя не обеспечивает интересы кредитора на случай банкротства должника [1]. Однако данная позиция не является бесспорной и несмотря на кажущуюся простоту института неустойки в отношении ее правовой природы встречаются различные точки зрения. Так Гонгало Б.М. исходит из того, что неустойка совмещает в себе и способ обеспечения исполнения обязательства, и меру ответственности [2].

В юридической литературе встречается мнение о близости институтов заранее оцененных убытков и неустойки, что по свей правовой природе фактически сводит неустойку к договорной презумпцию несения кредитором убытков в случае просрочки исполнения должником обязательств [3]. Данная презумпция относится к категории опровержимых, и кредитор вправе доказать, что фактически причиненные убытки превышают размер неустойки в порядке п. 1 ст. 394 ГК РФ. Должник же в свою очередь вправе доказать, что неустойка превышает любые разумные убытки, которые мог бы понести кредитор вследствие неисполнения обязательства в порядке ст. 333 ГК РФ.

При этом размер подлежащей взысканию неустойки подлежит определению в соответствии с адекватной теорией, которая получила развитие в трудах Рюмелина и Трэгера. Согласно этой теории, только такие негативные последствия, ставшие следствием противоправного поведения, возлагаются на лицо, обязанное к возмещению убытков, наступление которых не казалось бы полностью невероятным в момент данного события с точки зрения опытного наблюдателя. Те же последствия, которые стали бы совершенно неожиданными, не могли обременять обязанное к возмещению лицо и как сугубо случайный вред возлагались бы на лицо, которое они затрагивают [4].

Вывод о том, что заранее оцененные убытки поддаются тому же регулированию, что и неустойка содержится в практике СКЭС ВС РФ по делу ООО «ПСК Согласие» к ООО «Интерлизинг» [5] и свидетельствует об одной правовой природе данных институтов. В рамках вышеупомянутого спора Верховный Суд рассматривал вопрос о существенном превышении размера заранее оцененных убытков над реальными и допустил снижение размера заранее оцененных убытков в порядке пункта 5 статьи 393 ГК РФ, сведя тем самым правовое регулирование заранее оцененных убытков к правовому регулированию неустойки.

При этом неустойка может обеспечивать как убытки в виде упущенной выгоды, так и убытки в виде реального ущерба, которые учитываются в разных очередях реестра требований кредиторов.

Ввиду того, что по общему правилу в силу пункта 1 статьи 394 ГК РФ, убытки имеют зачетный характер по отношению к неустойке, в случае если просрочкой исполнения обязательства, обеспеченного неустойкой, был причинен реальный ущерб, кредитор будет иметь право только на включение неустойки в реестр требований кредиторов в очередь после погашения основной задолженности.

Имеет место парадоксальная ситуация, когда кредитор по необеспеченному неустойкой обязательству будет находиться в привилегированном положении по отношению к кредитору, чьи требования, обеспеченны неустойкой. Кредитор, обеспечивший свои требования неустойкой, будет претерпевать негативные последствия своей предосторожности, что по смыслу действующего правового регулирования недопустимо. Из чего следует, что буквальное толкование положения п. 3 ст. 137 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» в ситуации, когда действиями должника кредитору причиняются убытки в виде реального ущерба по обязательству, обеспеченному неустойкой, влечет откровенную несправедливость, ставит кредитора по необеспеченному неустойкой обязательству в реестре требований кредиторов выше, чем кредитора по обеспеченному неустойкой обязательству.

С точки зрения обеспечения стабильности оборота, такое буквальное толкование положений действующего законодательства противоречит принципу справедливости во всяком случае в том смысле, который придается принципу справедливости Конституционным Судом РФ [6].

Целью включения в договор условия о неустойке является обеспечение интересов кредитора, путем как упрощения доказывания убытков, так и стимулирование должника к добросовестному исполнению обязательства, так как должник не может не понимать, что в случае просрочки исполнения обязательства, он неминуемо в упрощенном с точки зрения доказывания порядке обязан будет выплатить кредитору справедливую компенсацию понесенных убытков.

Обеспечение обязательства кредитора не может вести к ухудшению его положения по сравнению с необеспеченными обязательствами.

Выходит, что кредитор, требования которого не обеспечены неустойкой находится в привилегированном положении по отношению к кредиторам, требования которых обеспечены неустойкой, когда речь заходит о включении в реестр требований кредиторов реального ущерба.

Упомянутая откровенная несправедливость до настоящего момента не была разрешена ни на законодательном уровне, ни на уровне судов высшей инстанции. При этом кардинального изменения законодательства для этого не требуется.

Несмотря на то, что вопрос о судебном правотворчестве и сегодня является актуальной проблемой, факт того, что разъяснения судов высшей инстанции обладают обязательной силой для судов нижестоящих инстанций, пожалуй, является общим местом для всех юристов. К этому же выводу приходит и бывший председатель Экономической Коллегии Верховного Суда Российской Федерации [7].

Рассматриваемая проблема может быть с легкостью решена разъяснением суда высшей инстанции, которым положению п. 3 ст. 137 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» будет придан статус презумпции.

Так кредитор по общему правилу будет иметь право включить в реестр требований кредиторов в очередь, следующую за третей очередью реестра требований кредиторов, неустойки без предоставления дополнительных доказательств относительно ее размера или неблагоприятных последствий. При предоставлении дополнительных доказательств, подтверждающих, что действиями должника кредитору был причинен реальный ущерб, который в силу положения ст. 394 ГК РФ зачитывается в счет неустойки, кредитор вправе рассчитывать на «повышение» требований о взыскании неустойки в пределах размера причиненного должником реального ущерба, в оставшейся части требования о взыскании неустойки подлежат включению в очередь, следующей за третьей очередью реестра требований кредиторов.

Таким образом, несправедливость в вопросе определения очередности удовлетворения требований кредитора, обеспеченного неустойкой, о возмещении реального ущерба может быть преодолена изящным и простым способом – разъяснением суда высшей инстанции.

Список литературы

Договорное и обязательственное право (общая часть): постатейный комментарий к статьям 307 - 453 Гражданского кодекса Российской Федерации / Отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2017 (автор комментария к ст. 329 ГК РФ - Р.С. Бевзенко)
Гонгало Б.Н. Учение об обеспечении обязательств. Вопросы теории и практики. М.: Статут, 2004. С. 54.
"Перемена лиц в обязательстве и ответственность за нарушение обязательства: комментарий к статьям 330 - 333, 380 - 381, 382 - 406.1 Гражданского кодекса Российской Федерации" (отв. ред. А.Г. Карапетов) ("М-Логос", 2022), пункт 1.8.
Егоров, А. В. Упущенная выгода: проблемы теории и противоречия практики // Убытки и практика их возмещения: сборник статей / отв. ред. М. А. Рожкова. - М. : Статут, 2006. С. 68-137
Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 13.04.2023 N 307-ЭС22-18849 по делу N А56-32857/2021
Методологические подходы к определению понятия "справедливость" в конституционном правосудии (Вилова М.Г.) ("Конституционное и муниципальное право", 2022, N 5)
Свириденко, О. М. Судебная практика — источник российского права? / О. М. Свириденко // Современное право. — 2010. — № 10. — С. 64-65