УДК 82.1

Платоновский «катарсис» и «мимесис»: о природе поэзии

Чэнь Чэнмяо – магистр факультета русского языка и литературы Пекинского университета, Китай.

Аннотация: Платон, известный своим рационализмом, при обсуждении вопроса о происхождении рассматривал «катарсис» с иррационалистической тенденцией. Несмотря на мистическую окраску катарсис в целом остается рационалистическим явлением. Теория катарсиса приписывает порождение поэзии «обладанию музой», в то время как теория подражания, еще одна теория поэзии, фокусируется на мимесисе.

Ключевые слова: поэзия, катарсис, рационализм, мимесис.

Платон (427 г. до н. э. – 347 г. до н. э.) – один из самых известных греческих философов, учившийся у Сократа и считающийся родоначальником западного рационализма. Под его именем сохранилось более 40 произведений, все написаны в форме диалогов, за исключением «Защиты Сократа». В данной рассматривается обсуждение поэзии в произведениях Платона, «Ион» и «Государство».

«Катарсис» и его рационалистическая природа

Согласно «Истории западной эстетики», платоновский «катарсис» (в некоторых переводах «экстаз») был предтечей иррациональной тенденции на Западе [2, с. 97]. Иррациональность Запада достигла своего апогея во время романтического движения в XIX веке. Шелли, представитель английского романтизма, в книге «A Defence of Poetry» считал поэтов «жрецами непризнанных вдохновений», утверждая, что «ни один человек не может сказать: "Я буду творить поэзию", даже самые великие поэты не могут сказать такое» [4, с. 21]. Хотя большинство литераторов после Платона считали катарсис антирациональным, многие ученые утверждают, что, хотя вдохновение, связанное с ним, непостижимо и иррационально по своему характеру, катарсис все же рационалистичен в целом [1, с. 47].

В «Ионе» Платон начинает развивать идею «катарсиса», изображая поэта в таком состоянии: «Как корибанты не были трезвы, когда бурно танцевали, так и лирический поэт не трезв, когда создает эти прекрасные стихи, но, отправившись в путешествие по гармонии и ритму, он охвачен безумием пьяного адепта». По мнению Сократа, барда Иона интересует поэзия Гомера только из-за силы вдохновения: «Муза сначала вдохновляет одних, а затем через этих вдохновленных людей привлекает других, увлеченных искусством, образуя длинную цепь» [8, с. 112]. Как среднее звено, Музы, подобно Геркулесову камню (магниту), постоянно притягивали поэтов, причем разные поэты прикреплялись к разным Музам, а барды (или актеры) – к этим разным поэтам. Ион прикован Гомером цепью вдохновения. В сократовском дискурсе поэты рассматриваются как представители богов поэзии, а их поэтические сочинения в состоянии катарсиса выступают в качестве «рупоров» богов. Поэты говорили о смысле богов и передавали их мысли, и только благодаря своей «божественной одержимости» они могли создавать шедевры.

В «Федре» Платон развивает понятие катарсиса: «В силу обладания нежной, целомудренной душой, Муза вдохновляет ее подняться до уровня хмурого настроения, и особенно льется во всех видах лирической поэзии, восхваляя бесчисленные древние добродетели в назидание последующим поколениям» [5, с. 287]. Важно подчеркнуть, что платоновский катарсис не является единственным условием для создания поэзии. Исследуя причину поэтического катарсиса, Платон утверждает, что экстаз происходит не потому, что ему свойственна иррациональность, а потому, что он имеет божественную сущность для получения вдохновения, и что человек теряет свой обычный разум, но впускает в себя божественный разум.

«Проповедь о подражании»

Хотя Сократ считает хороших поэтов представителями богов, в «Книге народов» он рассматривает поэтов как подражателей: «Все поэтические подражатели, начиная с Гомера, подражают образам добродетелей и всему остальному, что они изображают, не постигая истины». Из этого следует, что в «Государстве» Платон оценивает творчество поэта с точки зрения его практического эффекта. Причина, по которой поэтам трудно найти место в идеальном государстве Платона, заключается в том, что удовольствия и радости, которые поэты доставляют публике, относятся к низшим частям души – страстям и желаниям [3, с. 87].

Тао Дунфэн считал, что, хотя Платон использовал «подражание» для определения живописных искусств, поэзия не была одним из них, и он предпочитал использовать понятие «катарсис» для объяснения поэтического искусства [10, с. 82]. Эта точка зрения сочеталась с реальной ситуацией того времени, «подражание» было общим взглядом греков того времени на искусство поэзии. Первым, кто выдвинул мнение, что искусство подражает природе, был древнегреческий ученый Демокрит.

В «Федре» душа входит в младенца в момент реинкарнации, соединяется с новым телом и наделяет его качествами одной из девяти категорий людей: 1) искатели мудрости или красоты, последователи и любовники Муз; 2) законопослушные цари, воины и правители; 3) государственные деятели, купцы или торговцы; 4) атлеты, тренеры и врачи; 5) пророки и жрецы; 6) поэты и другие подражательные художники; 7) ремесленники и фермеры; 8) мудрецы и политики; 9) тираны [7, с. 143].

По мнению Чжу Гуанцяня, существует два вида поэтов, соответствующих последователям и любителям Муз из первой категории, и подражательным поэтам из шестой категории [2, с. 121]. Утверждение господина Чжу согласуется с дополнением к высказываниям Сократа о поэзии в «Книге народов», согласно которому в «идеальное государство» допускаются только поэты, воспевающие хвалу богам и оды добрым людям, а лирические и эпические поэты отвергаются, потому что их поэзия обращена только к эмоциям и не способствует хорошему управлению городом-государством. Платон, однако, оставляет место для второй группы поэтов, и они могут быть возвращены из изгнания, если у них есть веские причины показать, что их поэзия не только радует людей, но и приносит пользу городу [8, с. 63]. Хотя утверждение господина Чжу и заслуживает внимания, он пока не объяснил, почему поэты-подражатели также испытывают поэтический катарсис.

III. Неразрывная связь между «катарсисом» и «подражанием»

Согласно описанию шестой категории людей, в «Федре» Платон относит поэтов к подражательным художникам, которые отличаются друг от друга тем, как они имитируют реальный мир. Скульптор подражает реальному миру, высекая его, художник – рисуя, а поэт – говоря, то есть используя язык. В философской системе Платона существует три вида миров: рациональный мир, реальный мир и мир искусства, причем мир искусства создается путем подражания реальному миру художником, реальный мир является факсимиле рационального мира, и только рациональный мир не должен быть самоочевидным в силу подражания [6, с. 73].

В «Федре» порождение катарсиса объясняется человеческой болезнью и божественными стимулами. Катарсис, вызванный болезнью, приводит лишь к безумию и эмоциональным аномалиям. Чтобы создать хорошую поэзию, поэту, полностью попавшему в водоворот эмоций, необходима другая рациональная сила, которой не обладает сам поэт, чтобы контролировать весь процесс сочинения стихов. Поэтому поэт, находящийся в состоянии экстаза, не сочиняет собственных стихов, а отдает право сочинять стихи музе и позволяет ей говорить своими устами.

Вдохновение в экстазе приходит не из реального, а из рационального мира. Обсудив три вида экстаза, Сократ приступает к обсуждению «воспоминаний души»: «Душа, которая никогда не видела истины, не может родиться человеком, потому что человек должен знать язык общего типа и уметь объединять множество идей в рациональное целое. Этот процесс – воспоминание о том, что видела наша душа во время путешествия с Богом» [9, с. 74].

В «Ионе» Сократ называет катарсис случайной наградой от богов, в «Федре» путь к катарсису – воспоминание о реальном. Результаты переживания катарсиса людей различны: для пророков и колдунов – это предсказание будущего и получение благословения для человека и народа; для обычных людей, участвующих в ритуалах жертвоприношения бедствий, – вхождение в состояние экстаза и получение божественного благословения. Среди множества видов катарсиса Сократ нашел одну из самых прекрасных и благородных форм – экстаз любви, который помогает человеку следовать высшему разуму, богам, и достигать более глубокого спасения души.

Если рассматривать категоризацию людей в «Федре» как подвижную, динамичную иерархическую иллюстрацию, то между разными категориями нет абсолютно непреодолимого разрыва. В «Государстве» Сократ критикует поэзию всего два раза. Первый раз – во второй книге в разгар создания души-государства, когда обсуждается вопрос о сословии стражей; второй раз – в десятой книге после создания города-государства, когда обсуждается спор между философией и поэзией.

«Теория катарсиса» и «теория мимесиса» раскрывают тайну поэзии с разных сторон. Катарсис приписывает движущую силу поэзии вдохновению, а не мастерству. Муза, как среднее звено «теории первичного магнита», привязывается к поэту в виде божественной одержимости, будоражит эмоции поэта, заставляет его отказаться от разума. Таким образом, муза заменяет человеческий разум и говорит через поэта как передатчик, в результате чего рождаются прекрасные стихи. Однако в любом случае разум поэта не заменяется полностью; разум музы и разум поэта конкурируют друг с другом, проверяя и уравновешивая друг друга. С точки зрения отношения между миром искусства и миром реальности, «теория мимесиса» рассматривает поэзию как подражание миру реальности [11, с. 147]. Когда процесс поэтического творчества достигает уровня языка и запечатлевается в виде слышимой или видимой формы, содержание поэзии есть не что иное, как подражание различным техникам и добродетелям. Поэтический катарсис ближе к экстазу любви, и в концепции Платона поэт не должен довольствоваться только опытом поэтического катарсиса, но должен идти вперед, преследуя экстаз любви – катарсис в высшем смысле этого слова.

Список литературы

Chen Hongyu, Cui Min. Analysing the Rationalist Nature of Plato's «Mystical Saying» // Journal of Henan University of Science and Technology (Social Science Edition). – – № 3. – pp. 47-49.
Zhu Guangqian: History of Western Aesthetics. – Beijing: People's Literature Publishing House, 1979. – 221 p.
Ван Цзысун. История греческой философии (том II). – Пекин: Народное издательство, 2014. – 176 с.
Лю Руодуань. В защиту поэзии Шелли. Британские поэты девятнадцатого века о поэзии. – Пекин: Издательство народной литературы, 1984. – 184 с.
Лю Ян. Переоценка мистицизма Платона – обсуждение и исправление давней доктринальной ошибки в истории западной эстетики // Журнал Хайнаньского университета (издание гуманитарных и социальных наук). – 2003. – № 3. – С. 287-292.
Овсянников, М. Ф. История эстетической мысли. Перевод Чжан Фаньци. – Сиань: Народное издательство Шэньси, 1986. – 256 с.
Платон: Полное собрание сочинений (том II). Перевод Династии Сяо. – Пекин: Народное издательство, 2003. – 271 с.
Платон: Полное собрание сочинений Платона (том I). Перевод Династии Сяо, Пекин: Народное издательство, 2018. – 298 с.
Платон: Полное собрание сочинений Платона (том III). Перевод Династии Сяо, Пекин: Народное издательство, 2018. – 234 с.
Тао Дунфэн. Основные проблемы теории литературы. – Пекин: Издательство Пекинского университета, 2007. – 189 с.
Чжан Вэй. Древний спор между поэзией и философией: исследование истории философии Платона // Журнал исторических исследований. – 2008. – № 1. – с. 141-158.