УДК 351.852.12

Под кровлей Фонтанного дома

Ефанова Екатерина Олеговна – студентка бакалавриата Санкт-Петербургского государственного университета

Аннотация: Статья посвящена жизни Анны Сергеевны Ахматовой в Фонтанном Доме. В нем она проживет 30 лет. В южный флигель Фонтанного дома поэтесса поселится в послереволюционное время, в 1926 году. Она переедет к своему третьему гражданскому мужу, Николаю Пунину, уйдя от своего второго мужа, Владимира Шилейко, с которым она жила в северном флигеле. Под воздействием советской действительности дом преобразовывается в коммунальную квартиру. Несмотря на это, для Анны Ахматовой, дом остается образом ушедшей эпохи, носителем судеб людей, которые бывали в этом доме. Анна Ахматова относит себя к этому миру прошлого и пытается сохранить его, несмотря на давление тоталитарного настоящего. Фонтанный дом станет сосредоточим двух миров. Для самой Анны Ахматовой Фонтанный дом станет местом единения с прошлым, но в тоже время и местом заточения, из-за тоталитарного режима. Несмотря на советскую действительность, Анна Ахматова сохранит свой мир, в котором будут жить традиции и культура прошлого, а также творческая независимость, свобода самой поэтессы.

Ключевые слова: Анна Ахматова, Фонтанный дом, Александр Сергеевич Пушкин, тоталитарный режим, прошлая эпоха, свобода.

В Фонтанном доме, в южном флигеле Шереметьевского дворца, Анна Ахматова прожила около 30 лет. Она переехала сюда в послереволюционное время, когда дом стал преобразовываться в коммунальную квартиру. От прошлой эпохи остался лишь внешний облик здания и сад. Внутри же дома все говорило о новой советской эпохе. Но несмотря на действительность, для Ахматовой дом всегда был образом ушедшей эпохи. И она относила себя к этому ушедшему времени, к людям, которые бывали в этом доме. Ахматова считала себя наследницей судеб людей, которые прошли здесь до нее. «Тень моя на стенах твоих» [3, с. 126], «И неоплаканною тенью / Я буду здесь блуждать в ночи» [2, с. 288]. Ее мир – это время А.С. Пушкина, время серебряного века и интеллигенции. Несмотря на давление тоталитарного режима, она смогла сохранить этот мир, свою поэтическую свободу. Таким образом в Фонтанном доме соединилось два мира: мир Анны Ахматовой и мир советской действительности. Для Анны Ахматовой это место было, как и домом, в котором она чувствовала единение с прошлым, чувствовала себя наследницей судеб, но в тоже время – и клеткой, в которой она была под гнетом советской власти. Таким образом, дом для Ахматовой был, как и источником свободы, так и заточением. Отражение этому можно найти в самом Фонтанном доме. Каждая комната – это не только место хранения определённых вещей, но и отражение значимых событий, которые и дают представление о том, какой была жизнь Анны Ахматовой в Фонтанном доме и как на нее влияло это место.

Анна Ахматова поселилась в доме в послереволюционное время. Она переехала к искусствоведу Николаю Пунину, став его гражданской женой. У самого Пунина уже была семья, которая продолжала с ним жить в этой же квартире. Из-за этого Ахматова никогда не чувствовала себя хозяйкой в доме. «Анна Андреевна вела себя как близкий друг дома, часто бывавшая в нем, но отнюдь не как хозяйка» [1, с. 15]. Поэтесса поселилась в кабинете Николая Пунина в 1926 году. Кабинет делился на две части: одну часть занимал Николай Пунин, а другую Анна Ахматова. Кабинет отличался от других комнат своей изящной обстановкой: вольтеровское кресло, книжный шкаф с различной литературой, статуя будды, японская графика и т.д. Было видно, что в комнате жил интеллигент, приверженец прошлой эпохи, к которой относился Николай Пунин. В части Анны Андреевны стоял красный диван, на котором поэтесса лежа писала свои стихи. Рядом стоял столик, за которым Ахматова работала над исследованиями творчества А. С. Пушкина. В период союза Ахматовой и Пунина, который продлился до 1938 года, Анна почти не писала стихов и по большей части занималась именно исследованием А.С. Пушкина. Причиной этому стал запрет на напечатание ее стихов, а также внутренняя несвобода поэтессы.

Союз Пунина и Ахматовой не принес счастья. Супруг завидовал таланту Анны Ахматовой, а также был недоволен тем, что она не занималась бытом. «Представьте, Николай Николаевич нашёл теперь новый повод на меня обижаться. Почему я, когда мы были вместе, не писала, а теперь пишу очень много. Шесть лет я не могла писать. Меня так тяготила вся обстановка. Я теперь поняла. Идеалом жены для Николая Николаевича всегда была Анна Евгеньевна. Она служит, получает четыреста рублей жалованья, отличная хозяйка. И меня он упорно укладывал в это прокрустово ложе, а я и не хозяйка, и без жалованья» [3, с. 79]. Ахматова не чувствовала себя свободной в этих отношениях и, только уйдя от Пунина, переселившись в другую комнату, она начала снова писать. В период совместного проживания, она лишилась самого ценного – дара творить. Но стоит отметить, что в тот период Ахматова углубилась в изучение А.С. Пушкина, с которым всегда чувствовала некую связь. Таким образом, видна связь Анны Ахматовой с прошлым, но в тоже время и влияние советской действительности, которое лишило поэтессу возможности писать.

Другие комнаты также являются отражением не только жизни Ахматовой, но и мира прошлого в противовес настоящему. Так, можно обратиться к кухне Фонтанного дома. В ней ярче всего проявляется коммунальный быт. Раньше на кухне хозяйкой была старая няня Пуниных, Аннушка. Она пыталась поддерживать старый уклад: каждый день топила дровяную плиту, ставила самовар. Еда подавалась в столовую, которая находилась прямо за дверью кухни. Это создавало теплую атмосферу, которая была привычна Анне Ахматовой. Но все поменялось в 30-е годы, когда сын Аннушки, Евгений, и его жена Татьяна добились права на комнату. Они поселились в столовой, а сама Татьяна стала хозяйкой в доме и начала наводить свои порядки. Она постоянно угрожала Ахматовой доносами. С одной стороны, на кухне не осталось ничего от прошлой эпохи. В ней практически все было продуктом массового советского производства: тумбочка 20-30 годов, тарелка с советскими лозунгами «Общественное питание – путь к социализму», примус, который для Анны Андреевны стал олицетворением новой советской жизни и радио, которое играло с утра до вечера. Практически все говорило о том, что все личное, внутреннее – изгоняется, что все должно быть общественным. Особенно Ахматова не выносила радио, которое было слышно в любой точке дома, которое не давало побыть в тишине. Но в тоже время на кухне стоял буфет из красного дерева, который сохранился еще с дореволюционного времени, а также икона Аннушки, хоть религия тогда была под запретом. В 30-е годы квартира стала не только коммунальной, но и холодной. Дрова сложнее стало добывать, ввели карточки на продукты, за керосином выстраивались очереди. Особенно Ахматова не любила коридор - там было холодно и многолюдно. «Наша квартира стала холодной, коммунальной, с выходом всех дверей уже не в анфиладу, как было вначале, а в коридор. Коридор стал холодным, и чтобы подойти к телефону, Анна Андреевна надевала шубу» [1, с. 4]. Есть также предположение, что она это делала для того, чтобы отделить от себя холодный коммунальный мир.

Следующей немаловажной комнатой является столовая. Именно в столовой собирались все члены большой коммунальной семьи, а также многочисленные гости и друзья. Подобный сбор всей семьи был характерен для старого уклада петербургских семей. Над столом висел абажур, который символизировал собой солнце. В этой же комнате отмечали праздники, которые в советском государстве были под запретом: Рождество, Пасха или именины (их считали старорежимными). Класс творческой интеллигенции, проживающий в этом доме (семья Пуниных, Ахматова) – не любили советских праздников. Они старались сохранить старый уклад жизни, те традиции классической культуры, к которым привыкли с детства, в которых сами выросли. В Рождество елку устанавливали в простенке между окон для того, чтобы ее не было видно с улицы. Для хозяев было важно сохранить традиции и именно в этом выражалась их тайная свобода. Празднование запрещенных праздников как форма молчаливого сопротивления антикоммунистическому режиму. На одной из фотографий в столовой изображена семья Пуниных и японская делегация филологов. Известно, что эти филологи переводили стихи Анны Ахматовой, а после публиковали их у себя на родине, в то время как в советском государстве поэтесса была под запретом.

В столовой также находится гравюра с портрета А.С. Пушкина кисти Кипренского. Существует версия, что именно в Шереметевском дворце Пушкин позировал художнику для этого портрета. Как уже было сказано выше, Анна Ахматова чувствовала особую связь с поэтом. Она ощущала его присутствие в Фонтанном доме. «В квартире Николая Николаевича всегда стояла на мольберте гравюра М. Рундальцова с портрета Пушкина работы Кипренского – как знак присутствия Пушкина в Фонтанном доме» [3, с. 48]. Это также подчеркивало то, что она мыслила себя в ином измерении. В этом снова прослеживается некоторое двоемирие. В мире Анны Ахматовой продолжали жить старые традиции и культура, в то время как реальный мир запрещал все это. Поэзия самой Ахматовой продолжала существовать и даже публиковаться, хоть и за пределами советского государства.

Самые трагичные моменты происходят в жизни Ахматовой, когда она уходит от Николая Пунина в 1938 году. В этот год ее сына арестовывают и приговаривают к первому заключению. С этого момента начнется лагерная судьба не только для Льва Гумилева, но и для Анны Ахматовой, которая будет постоянно пребывать в страхе за своего сына. «Семнадцать месяцев кричу, / Зову тебя домой. / Кидалась в ноги палачу, / Ты сын и ужас мой» [3, с. 76]. Это ощущение страха еще долго не будет покидать Анну Андреевну. В этот период Анна Андреевна стала жить замкнуто и практически не общалась со своей «коммунальной семьей». Она не ела со всеми в столовой, а у себя в комнате принимала только самых близких людей. Комната Ахматовой не нравилась. В ней она постоянно слышала, как кричат на детей, проживающих в этом доме. Обстановка в комнате была скудной. Самым красивым в своей комнате Ахматова считала клен за окном. «Единственное, что в самом деле красиво, — это окно в сад и дерево, глядящее прямо в окно» [3, с. 84].

В этой же комнате она острее всего чувствовала свою несвободу. Она была уверена, что за ней идет слежка и в комнате располагаются прослушки. Но даже это Ахматовой удается обойти. Именно в этой комнате она пишет свой «Реквием», но при этом необычным способом. Чтобы при обыске не были найдены рукописи, она давала читать отрывки своей подруге, Лидии Чуковской, которая запоминала строчки поэмы. После Ахматова рвала написанные отрывки и сжигала их в пепельнице. Доверять бумаге было нельзя, поэтому Ахматова выбрала самое надёжное место хранения – память. Помимо этого, в момент передачи отрывков, Ахматова всегда начинала вести С Чуковской светскую беседу, чтобы не вызывать подозрения, на случай если в комнате действительно были прослушки.

После войны, Анна Андреевна возвращается обратно в Фонтанный дом и поселяется в третьей комнате. Ахматову начинают снова печатать до момента пока к ней в гости не приходит британский историк И. Берлин. Ему она читала свои поэмы, а также делилась историей своей трагичной жизни. «Снова она говорила о дореволюционном Петербурге, о городе, где она сформировалась, и о долгой черной ночи, которая с тех пор надвинулась на нее…Никто никогда не рассказывал мне вслух ничего, что могло бы хоть отчасти сравниться с тем, что поведала она о безысходности трагедии ее жизни». [3, с. 110]. Эта встреча приравнивалась к преступлению, за которое Анна Ахматова вновь поплатилась. В ее доме установили прослушивающее устройство и также за ней установили постоянные слежки. На скамейке в саду сидели сотрудники НКВД и следили за окнами комнаты Ахматовой. В 1946 году вышло также постановление ЦК ВКП (б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», в котором говорилось о том, что советская литература должна воспитывать молодёжь, а творчество Ахматовой и Зощенко далеки от этого. Именно это постановление запрещало печатать Ахматову. Ее исключили из Союза писателей, а также лишили продовольственных карточек. У поэтессы не было средств к сосуществованию, но ей помогали друзья. В этот же период, в жизни Ахматовой происходят еще два ареста. Во второй раз заключают сына, Льва Гумилева, а также самого хозяина дома, Николая Пунина в 1949 году. В 1953 году Пунин умрет в заключении.

В самом Фонтанном доме Анна Ахматова проживет до 1952 года. После она будет вынуждена покинуть это место, так как всю пунинскую квартиру отдадут под нужды Научно-исследовательского Арктического института. Несмотря на то, что в этом доме Анна Ахматова переживет ужасные события и будет постоянно испытывать ощущение страха и несвободы, она не отречется от самой себя и сохранит свой собственный мир, в котором ее творчество будет всегда свободно, в котором будут живы старые традиции и культура, в котором она будет не только хранителем прошедшей эпохи, но и ее важным звеном. Она станет одной из теней прошлого, сплетя свою судьбу со множеством других судеб Фонтанного дома.

Список литературы

1. Артемова Л.З., Копылов Л.Ю., Кочкина К.Н., Павлова Н.В., Попова Н.И. Под кровлей Фонтанного дома. Краткий путеводитель. СПб.: Эго, 2003.
2. Ахматова А.А. Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1976.
3. Попова Н.И., Рубинчик О.Е. Анна Ахматова и Фонтанный дом. СПб.: Невский диалект, 2000.
4. Федорчук И. Фонтанный дом в жизни и творчестве Анны Ахматовой // Białorutenistyka Białostocka. 2017. №9. С. 155-179.
5. Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме. Akhmatova. URL: https://www.akhmatova.spb.ru/akhmatova/flat/hallway (дата обращения: 02.06.2023).