УДК 347.191

Развитие доктрины «снятия корпоративной вуали» в странах общего права

Часовских Антон Максимович – студент Новосибирского национального исследовательского государственного университета.

Фролова Анна Алексеевна – студентка Новосибирского национального исследовательского государственного университета.

Аннотация: В научной статье рассмотрен механизм «снятия корпоративной вуали», история возникновения и формирования этого института, особенности его реализации в правопорядках общего права.

Ключевые слова: корпоративная вуаль, снятие корпоративной вуали, юридическое лицо, ограниченная ответственность, доктрина.

Понятие «юридического лица» в гражданском законодательстве Российской Федерации сложилось под влиянием теории фикции юридического лица. Юридическим лицом признается организация, которая имеет обособленное имущество и отвечает им по своим обязательствам, может от своего имени приобретать и осуществлять гражданские права и нести гражданские обязанности, быть истцом и ответчиком в суде (п. 1 ст. 48 ГК) [1].

Характерным признаком юридического лица является имущественная обособленность т.е. наличие у него некоторого имущества на праве собственности (либо на особом ограниченном вещном праве). Очевидно, что отсутствие собственного имущества исключает для организации возможность самостоятельного участия в гражданском (имущественном) обороте, а тем самым и признания субъектом гражданских правоотношений. С имущественной обособленностью организации неразрывно связана ее самостоятельная имущественная ответственность по долгам. Смысл обособления имущества юридического лица как раз и состоит в выделении таких объектов, на которые его возможные кредиторы смогут обратить взыскание (с тем, чтобы вывести из-под него иное, личное имущество учредителей или участников). Именно этим целям прежде всего служит уставный капитал (уставный или паевой фонд), который определяет минимальный размер имущества, гарантирующего интересы кредиторов юридического лица [4]. Юридическое лицо отвечает по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом (п. 1 ст. 56 ГК), учредитель (участник) юридического лица или собственник его имущества не отвечает по обязательствам юридического лица, а юридическое лицо не отвечает по обязательствам учредителя (участника) или собственника, за исключением случаев, предусмотренных настоящим Кодексом или другим законом (п. 3 ст. 56 ГК) [1].

Таким образом одной из главных функций юридического лица для гражданского оборота является ограничение ответственности участников юридического лица перед кредиторами. Участнику рыночной экономики важно, чтобы при неудачном истечении обстоятельств и банкротстве его бизнеса он не остался «гол как сокол» и его кредиторы не взыскали всё его имущество, а ограничились только имуществом, которое есть на балансе юридического лица.

С другой стороны, участник гражданского оборота, прикрывающийся юридическим лицом для ограничения своей ответственности, может злоупотреблять такой полезной для него «фикцией» перед кредиторами, чтобы имущественная сфера последних пострадала. Такое злоупотребление скрывает реального должника перед кредиторами словно «ширма», «фасад» или «корпоративная вуаль» (corporate veil). В таком случае юридическое лицо не самостоятельный участник гражданского оборота, а является лишь «продолжением» своего владельца.

Таким образом прикрытие «корпоративной вуалью» означает создание юридического лица лишь для видимости с целью уклонения реальных выгодоприобретателей от ответственности, в таком случае компания фактически не осуществляет самостоятельной деятельности, а используется для достижения личных целей «теневых» субъектов [2].

Доктрина «снятия корпоративной вуали» или «срывания корпоративных покровов», «доктрина проникновения за корпоративную вуаль» как раз придумана для защиты добросовестного кредитора. В случае злоупотребления конструкцией юридического лица принцип ограничения ответственности юридического лица игнорируется и по долгам юридического лица отвечают его реальные владельцы. Таким образом фикция юридического лица как бы «срывается как вуаль» и кредиторы предъявляют требования к бенефициарам от деятельности юридического лица, происходит соотношение принципа имущественной обособленности юридического лица c возможностью нивелирования этого принципа.

Такая доктрина придумана в Соединённых Штатах Америки в начале прошлого века. В США в это же время в бизнес-сообществе закономерно возник запрос на урегулирование отношений, связанных с участием юридических лиц в управлении другими организациями, в том числе (но не ограничиваясь) покупкой акций соответствующих компаний. Все это привело к усложнению корпоративной структуры управления бизнесом, а также развило возможность экспансии крупных холдингов. Ситуация осложнялась тем, что в отличие от инвесторов материнские компании принимали непосредственное участие в управлении группами компаний, что де-факто нивелировало самостоятельность, а и зачастую и имущественную обособленность. В итоге это приводило к образованию «матрешки», в которой несколько юридических лиц были учредителями друг друга, при этом каждое из них имело ограниченную ответственность, а управление осуществлялось лишь одной материнской компанией. Так как США являются страной общего права, то суд по своему усмотрению в каждом отдельном случае устанавливает наличие достаточных критериев для «снятия корпоративной вуали». Такими критериями могут являться:

1. Whether corporate formalities are observed (соблюдаются ли корпоративные формальности).
2. Whether the capitalization is adequate (достаточная ли капитализация у компании).
3. Whether funds are put in and taken out of the corporation for personal rather than corporate purposes (вводятся ли или выводятся ли в организацию средства для личных, а не для корпоративных целей).
4. Whether there is overlap in ownership, officers, directors, and personnel (дублируются ли у двух корпораций собственники, работники, директора).
5. Whether the corporate entities share common office space, address and telephone numbers (имеют ли юридические лица общие помещения, адреса, номера телефонов и др.).
6. The amount of business discretion displayed by the allegedly dominated corporation (имеет ли корпорация достаточную деловую свободу или над ней доминируют).
7. Whether the alleged dominator deals with the dominated corporation at arm’s length (ведёт ли «доминант» над корпорацией, над которой доминирует, отношения «на расстоянии вытянутой руки»).
8. Whether the corporation is treated as an independent profit center (является ли корпорация независимым центром прибыли).
9. Whether others pay or guarantee debts of the dominated corporation (платят ли или гарантируют долги другие лица доминируемой корпорации).
10. Whether the corporation in question had property that was used by the alleged dominator as if it were the dominator's own (имеет ли корпорация собственность, которую используют как если бы она была собственностью доминирующего над корпорацией лица) [6].

В деле Booth vs Bunce сформирована принципиальная позиция: «Whether the contract… carried out by the device of a corporation organized with all the forms and requirements demanded by the statute in that regard, if it be contaminated with the vice of fraud the law declares it to be a nullity… even corporate bodies may be the instruments through which parties may obtain the most unrighteous advantages. All such devices and instruments have been resorted to cover up fraud, but whenever

the law is invoked all such instruments are declared nullities; they are a perfect dead letter; the law looks upon them as if they had never been executed. They can never be justified or sanctified by any new shape or cover, by forms or recitals, by covenants or sanctions which the ingenuity, or skill, or genius of the rogue may devise…» – (Если договор… осуществляется с помощью использования корпорации, организованной по всем формам и в соответствии со всеми требованиями. Если оно содержит признаки мошенничества, закон объявляет его ничтожным… корпоративные структуры могут быть инструментами, с помощью которых стороны могут получить самые неправедные преимущества. Все эти средства и механизмы используются для прикрытия мошенничества, но всякий раз, когда речь заходит о законе, все эти инструменты признаются недействительными; они являются «совершенно мертвой буквой»; закон смотрит на них так, как будто они никогда не существовали, как будто они никогда не были исполнены. Они никогда не могут быть одобрены или оправданы никакой новой фигурой или покровом, формами или положениями, соглашениями или запретами, которые могут быть заключены благодаря изобретательности, мастерству или гению мошенника) [7].

В судебной практике США используются всевозможные тесты на возможность «снятия корпоративной вуали». Самым известным является тест Пауэлла [8]. Фактор инструментальности (или «альтер эго»), который подразумевает, что дочерняя корпорация действует не независимо, а под контролем и для целей материнской корпорации, или, когда она является просто «пустышкой» без капитала. Контроль может быть доказан наличием каких-либо из одиннадцати ситуаций, которые описывает Пауэлл (среди них, например, доля материнской корпорации в дочерней составляет почти весь или весь капитал дочерней корпорации, у этих корпораций общее управление, использование собственности дочерней корпорации материнской как своей собственной и другие). Фактор неправомерной цели, который включает в себя использование

материнской корпорации дочерней корпорации для обмана или иной неправомерной цели, для идентификации которой Пауэлл предлагает семь критериев (среди них нарушение закона, вывод капитала из дочерней корпорации, введение в заблуждение, деликт в отношении подконтрольной корпорации и другие). Причинно-следственная связь между действием дочерней корпорации контролируемой материнской и убытками у третьих лиц [5].

В Великобритании используются похожие тесты:

1. Применение незаконных и мошеннических схем с участием компании.
2. Использование компании с целью уклонения от исполнения обязанности перед кредиторами.
3. Искусственное разделение бизнеса на несколько формально независимых юридических лиц [3].

Однако судьи Соединённого Королевства подходят к этой доктрине довольно более скептически, чем их американские коллеги. Англичане применяют доктрину «снятия корпоративной вуали» только в исключительных случаях и только тогда, когда другие способы защитить добросовестного кредитора исчерпаны (например, в деле Woolfson v Strathclyde Regional Concil) [9].

Таким образом зарождение и развитие доктрины «снятия корпоративной вуали» в странах общего права оказывает значительное влияние на российскую правовую систему. В Российской Федерации адаптировали данный принцип, который реализовался в институте субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. Именно «доктрина снятия корпоративной вуали» и повлияла на изменения в банкротном законодательстве РФ (в частности реформы 2009, 2013, 2016-2017 годов), а также на развитие российской судебной практики по привлечению к субсидиарной ответственности и принятие постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 2017 г. № 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве".

Список литературы

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): Федеральный закон от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ (ред. от 01.10.2023) // Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 32. С. 3301.
2. Рыков И. Ю. Субсидиарная ответственность в Российской Федерации: новая практика / И. Ю. Рыков. 3-е изд., доп. Москва: Статут, 2022. 233 с.
3. Келли Д., Багаев В., Английское право содержит чёткий набор принципов, регулирующих снятие корпоративной вуали // Закон. 2013. № 10. С. 43.
4. Суханов Е. А. Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. I: Общая часть. Вещное право. Наследственное право. Интеллектуальные права. Личные неимущественные права / Отв. ред. Е.А. Суханов. 4-е изд., стереотип. М.: Статут, 2015. 958 c.
5. Тимофеев И. А. Доктрина прокалывания корпоративной вуали в США // Вопросы российской юстиции. 2019. №4.
6. vs Utah Energy Development Co., Inc., 122 F. 3d 130 (2d cir. 1997).
7. 33 NY 139 (Booth vs Bunce) / New York Court of Appeals. RecordsandBriefs. 1865.1040 p.
8. Ramsay I.M. & Noakes D.B. Piercing the Corporate Veil in Australia // 19 Company and Securities Law Journal 250, 2001.
9. Woolfson v Strathclyde RC [1978] UKHL 5 (15 February 1978).